Какая-то незнакомая страна. Мы остановились в очень древнем замке. Видимо какие-то друзья пригласили нас в гости, а сами еще не успели вернуться. Мы вдвоем во всем доме. За окнами раздаются раскаты грома, сверкает молния. Стихия бушует. Мы сидим за огромным столом, склонившись над древними фолиантами и рукописями.
— Вот оно, я нашел! — говоришь ты, показывая мне какие-то строки, написанные бледными чернилами.
— Прекрасно, тогда давай приступать, пока еще не наступило утро, — отвечаю я.
— А ты не боишься?
Я смеюсь в ответ:
— Бояться чего? Того, что отныне мы всегда будем принадлежать друг другу? А чего еще я могу желать?
— Но за века многое может измениться? Возможно, ты захочешь полюбить кого-то другого?
— А ты-то сам? — спрашиваю я, — ты уверен, что любишь меня настолько сильно, чтобы скреплять наш высший союз столь мощным заклятьем?
— Да, — отвечаешь ты и смотришь на меня горящим взором, — ты должна принадлежать мне всегда. Понимаешь, всегда!
— Ну что ж. Тогда давай сделаем это.
И под раскаты грома и завывание ветра мы накладываем на себя какое-то средневековое заклятье, которое должно скрепить наши души навечно…
Другая картина. Я вижу, что лежу в спальне какого-то отеля. В другой комнате стоят запакованные чемоданы. Ты одет и подходишь к моей кровати.
— Тебе плохо? — спрашиваешь ты и садишься рядом.
— Знаешь, — отвечаю я, грустно усмехаясь, — кажется, что из этого отеля мне уже никуда не суждено уехать. Придется распаковывать чемоданы. Не стоит печалиться, ведь мы оба знали, что рано или поздно, это должно будет произойти.
Проходит еще сколько-то времени. Я по-прежнему лежу в кровати. Я очень бледная, волосы разметались по подушке, у меня уже нет сил, чтобы встать. Ты сидишь рядом, закрыв лицо руками, и молчишь. Я смотрю на тебя и едва слышно говорю:
— Знаешь, мне сейчас снился странный сон. Я видела какую-то иную жизнь с другими людьми. Там было что-то очень страшное, но потом я увидела, что ты там снова рядом со мной и мне стало очень спокойно. Теперь я знаю, что наша любовь будет действительно сильнее смерти, и что бы ни случилось, где бы мы ни были, мы всегда найдем друг друга.
Ты берешь меня за руку и, глядя мне в глаза, говоришь:
— Я найду тебя там. В любой стране, в любом месте, не смотря ни на какие преграды. Я клянусь тебе в этом, клянусь.
— А я всегда тебя буду ждать, — слабо улыбаясь, отвечаю я. — Помнишь, как в том стихотворении, которое я тебе читала когда-то:
Моя любовь сквозь тысячи преград
Пойдет разыскивать в веках твой слабый след.
И ужасов земных увидит ад,
И райских радостей с тобой познает свет.
Разделены невидимой стеной,
Воспримем судеб испытания как дар.
Мы переборем холод ледяной
И нестерпимый пересилим пламя жар.
С тобой вдвоем, вступив на жизни путь,
Мы превратим ее теченье в сладкий сон,
И, видя мировых законов суть,
Мы к алтарю пойдем под Высшей Церкви звон.
Ты сидишь и молча смотришь на меня, держа в своих руках мою руку. А я закрываю глаза и умираю, прошептав перед смертью слова любви.
— Вот и все, — сказала я, и, открыв глаза, посмотрела на него.
Он сидел точно так же, как в моем недавнем видении, закрыв лицо руками, и молчал.
— Мы связаны этим заклятьем? — спросила я.
— Не только, — ответил он, беря сигарету. — Если бы дело было только в заклятье, то все было бы проще.
— А что еще? Ты говорил когда-то о некой ошибке, которую мы совершали от раза к разу. Дело в ней?
— Ошибке? Ах да. Конечно, я обещал рассказать тебе об этом. Но боюсь, что ты со мной не согласишься.
— О чем ты говоришь?
— Снова о законах. Законах любви и смерти.
— Да, любви и смерти, — сказала я и задумалась. — А сколько ты прожил после того, как я умерла?