— Интересно, а была ли у нас с тобой такая жизнь, в которой мы были знакомы, но не остались вместе? Мне кажется, что этого просто не могло быть.
— Да, — медленно произнес он, — это было два раза. Один из которых, ты вспомнишь сама, так как там есть довольно-таки много интересного и полезного для тебя, а второй я вкратце расскажу тебе.
— Это, наверное, была жизнь, где мы оба были сумасшедшие? — спросила я.
— Нет, отнюдь, — рассмеялся он. — Мы просто были в ней родными братом и сестрой. В чем собственно и заключается весь рассказ, потому что больше там не было ничего интересного.
— Но все-таки, расскажи мне хоть немного, — попросила я.
— Я женился на какой-то девушке, у нас было двое детей, а ты так не хотела замуж, что осталась одинокой. Все происходило на Руси не знаю в каком веке.
— Но это очень грустная история, — сказала я и почувствовала, что мне невыносимо думать о том, что с какой-то другой женщиной у него могли быть дети.
— Вспомни ту вторую историю, и об этой ты быстро забудешь, — сказал он и поднялся с кресла. — К сожалению, сейчас нам пора расстаться, но я надеюсь, что завтра мы встретимся снова, и ты мне расскажешь о том, что тебе удалось увидеть.
* 14 *
Я повернула ручку двери и увидела, что она не заперта. Так бывало и раньше — уходя куда-то, но ожидая, что я приду, он просто не поворачивал ключ в замке и оставлял мне возможность самостоятельно распоряжаться в его доме. Мне нравились такие моменты одиночества. Его вещи, книги, мебель, все это рассказывало мне о нем то, чего я не замечала, будучи с ним рядом.
Я прошла в гостиную и, сев за стол, стала разглядывать открытую им почти на середине синюю книгу. Мое внимание привлек какой-то странный текст, написанный в виде послания-исповеди. Я не могла понять, кем и когда он мог быть сочинен, но эти слова, переплетенные между собой подобно струящимся косам древних жриц, погрузили меня в загадочный несуществующий мир жарких песков и тяжелых каменных глыб.
Была ли я там, иль нет, но память моя рисует мне странные картины, наполненные иной, не принятой ныне моралью. Мир, где месть была высшей добродетелью, где зло было прелюдией к величайшим делам — вот мир моего прошлого, погребенного под слоями песка времен. Дуют ветры, уносящие и приносящие жизни людские, текут воды, смывающие города, кости падают в землю и взрастают из нее, но память нетленна. Она твердит мне, окутанная покрывалом лунной ткани, повторяя вновь и вновь, что ненависть нельзя убить, как невозможно уничтожить страх живущий в сердце. Боль рождает ужас, сея его в океане людей. Чем хорошо прощение, если плодит оно снова и снова беды и горести? Нет. Я всматриваюсь в то прошлое, что хранит корни мои, и нахожу в нем путь истинного знания дней моих. Не преклонение пред скорбью и жалость ко всему в нем являются ключами к любви и счастью. Мой мир — это огонь силы, пылающий в сердцах людей, праха которых уже давно нет на земле этой. Стойкость, власть, могущество — спутники мои в былых победах, лишь они могут дать мне силы, чтобы, вдохнув в себя смрад и дым сегодняшних дней, выдохнуть пламя, возрождающее и спасающее меня от слабости, пленницей которой долгие годы являлась я, закованная в цепи страха. Осыплются, как песчаные обелиски изъеденные временем, стены тюрьмы, что держала меня в заточении столько веков. И я поднимусь, царственная, как прежде, но уже в иной земле и над другими людьми. Лик новых богов будет осенять дом мой, но их благами осыпана буду я, сияющая в своей правоте. С другим любимым разделю я ложе свое, но будет он достоин меня, и печать вечной всесильной любви скрепит наш союз.
Да будет так, и да свершится то, чему суждено быть!
Я прочитала этот короткий отрывок несколько раз и поняла, что он был как будто бы написан мной, но не той мной, которая сидела сейчас за столом в едва реальной комнате своих мыслей, а той мной, которая тысячелетия назад, охваченная порывом какого-то вдохновенного прозрения может быть говорила эти слова в ночную мглу, раскрашенную бликами факельных огней. Я ясно увидела себя, живущей в том исчезнувшем мире и рассмотрела странные узкокостные фигуры полумифических людей, которые умерли не оставив после себя ни наследия, ни воспоминаний.
Я услышала, как открылась входная дверь, как он вошел в комнату и встал за моей спиной, но не могла ни обернуться, ни пошевелиться — так сильна была магия этих строк, нашептывающих мне рассказы о моей прежней жизни среди песков ныне забытого мира.
— Ты сильно задумалась, — сказал он и положил руку мне на плечо. — Что ты читаешь? А, мою книгу. Я рад, что уходя оставил ее здесь, раскрыв на этой странице. Ну и как тебе этот текст? Что ты об этом думаешь?