— Да-да, все именно так, — поспешила ответить я. — Но объясни мне эти видения, потому что, имея все это в душе, я так никогда и не могла понять, что именно в ней происходит. Понимаешь, когда я вижу в каком-нибудь фильме нечто напоминающее мне эту реальность, созданную моими мыслями, мне становится так радостно, как будто мне показали кадры из какой-то моей жизни, в которой мне было невыразимо хорошо. Но ведь всего этого, как я понимаю, там не было. Что же за мир я тогда вижу, и почему он является мне так ярко?
— Видишь ли, в отличие от воспоминаний прежних жизней, да впрочем, и от реальных воспоминаний прошлых дней, видения в этом мире не могут развиваться и показывать тебе связный и похожий на правду сюжет. Это просто красивые — именно с твоей внутренней точки зрения — картины, по которым можно узнать твои ценности, идеалы, приоритеты моды и архитектуры. По ним можно сказать, в каком месте ты будешь чувствовать себя уютно, а в каком месте все тебе покажется враждебным и чужим. И интересно, что близость по времени твоего последнего воплощения и мира твоих идеалов — это чисто случайное совпадение. Поверь мне, их ничто не связывает, между ними не надо проводить никаких параллелей, просто потому что они лежат вообще как бы в разных плоскостях бытия и никоим образом не пересекаются.
— Но мне всегда казалось, что там должен быть ты. Понимаешь, что для тебя в этом мире тоже отведено значительное место. Я думала, что это оттого, что ты был там в моем довоенном прошлом, а если это было иначе, то как тогда это понять.
— Просто у нас с тобой почти одинаковые миры идеалов, и разглядывая свои картины несуществующих солнечных дней, ты иногда видишь мои, которые только иногда, некоторыми штрихами выдают свою принадлежность другому хозяину.
— А та, моя настоящая прошлая жизнь, она сильно отличается от этих видений с «хромированными автомобилями» и «угольными паровозами»?
— Да, по иронии судьбы именно она содержит в себе не идеалы и ценности, а почти все твои страхи, опасения и необъяснимые мучения, которые не дают тебе видеть этот мир похожим на мир твоих грез.
— Ну что ж, — сказала я рассматривая сквозь прозрачную занавеску раскидистые кусты цветущего жасмина, — значит, теперь, после того как ты мне все это объяснил, мне, действительно, пора вспомнить все, что скрывается там, в мрачных подвалах моей памяти. И может быть, приступить к этому прямо сейчас?
— Нет, — сказал он, протягивая руку за лежащими на серванте ключами от машины, — сейчас тебе пора домой, но через некоторое время мы встретимся, и я постараюсь помочь тебе увидеть все, чем ты жила и о чем переживала в нашем с тобой совсем недавнем прошлом.
* 16 *
Я иду по улице и рассматриваю свое отражение в сверкающих чистотой стеклах витрин. Мне видится хорошо сложенная черноволосая девушка с живыми карими глазами и красиво очерченным ртом, одетая в строгое темное платье с отложным воротничком и туфли на невысоком каблуке. Я чувствую, что там я довольна своей внешностью, но меня не очень устраивает сознание того, что, имея такую фигуру и лицо удивительной красоты, я вынуждена все свое время тратить на обучение в каком-то университете.
Итак, я студентка и спешу на лекцию. Это город, который, к сожалению, я никогда не смогу отыскать на карте Европы, находится на территории какой-то страны, в которой говорят на нескольких языках. Не могу точно сказать на каких именно, но то, что один из них немецкий — знаю точно. Я, как и все жители этого города, в совершенстве владею всеми этими языками, и для меня не составляет большого труда говорить то на одном, то на другом из них.
Я захожу в просторную аудиторию и, заняв место в средних рядах, начинаю слушать довольно скучную для меня лекцию на какую-то техническую тему. Видимо, я студентка последнего курса и мне остается учиться совсем немного.
Перерисовывая с доски окружности и осевые линии разрезов, я с тоской думаю о том, что сегодня вечером молодой человек, с которым я встречаюсь, будет ждать меня на танцах, но моя мать наверняка не отпустит меня из дома. «Нет, — думаю я, — так дело не пойдет. Я должна поговорить с ним сейчас, иначе я могу умереть от нетерпения». Я встаю и, не дожидаясь окончания занятий, покидаю лекционный зал. Профессор провожает меня разочарованным взглядом, а я иду, погруженная в свои неотложные мысли.
Я поднимаюсь на последний этаж старинного дома, где в мансарде живет предмет моих сокровенных желаний. Без стука открываю дверь, и пройдя внутрь неприбранной и бедно обставленной комнаты, вижу того, кто несколько столетий назад был отцом моих троих детей и невольным виновником моей преждевременной смерти при родах.