— Мы к тебе со всей душою, — вставила Прасковья Гавриловна.
— Цыц, — прикрикнул на жену Мякишкин. — Не встревай. Тоже взяли моду в мужской разговор вступать, — обратился он к Ивану. — Ты, Ванюша, нас, стариков, пойми. Мы дочери нашей только добра желаем. Она же у нас одна-единственная, поэтому мы о ней только печемся. — Тут отставной поручик остановился и, переведя дух, с безграничной любовью поглядел на Лизоньку. — А когда к ней такой жених посватался, то мы уж никак…
— Что? — изумился Безбородко. — Посватался? Кто посватался?
— Нынешний жених ее очень богат. Из аристократов.
— Да как же так? — еще более изумился Иван.
Он, едучи к Пяти углам, думал, что отказ Лизы — это всего лишь прихоть, блажь, обида на то, что так долго не показывался на глаза. Иван надеялся, что приедет, посидит, а там все и разрешится в его пользу. Нынешнее же положение дел оказалось для него совершенно неожиданным. Появления соперника Иван никак не ожидал. Он в чрезвычайном беспокойстве оглядел сидевших перед ним Лизу и ее родителей, разводящих руками и как бы говорящих: «Ну что тут можно теперь поделать».
— Богат очень. И знатен, — вновь вставила Прасковья Гавриловна, имея в виду нового жениха дочери. — Из высшего общества. Мужчина до крайности представительный и красивый. Очень хорошая для Лизоньки партия, — заключила она, немного придя в себя от неожиданного появления Безбородко и даже начав потихоньку намекать, что новый жених получше его будет во всех отношениях.
— А ты-то, Лиза, ты-то что? — вскричал Иван, обращаясь к молчавшей до сих пор невесте.
Лизонька потупила взор свой и склонила голову книзу так, что ее локоны полностью закрыли лицо от взоров.
— Я? — тихонько сказала она. — Я как маменька с папенькой решат.
— К тому же не только сам приданого не просит, но еще и деньги за Лизоньку дает, — неожиданно вставила Прасковья Гавриловна, со значением поглядев на Ивана.
— Молчи, молчи, дуреха! — в сердцах вскричал Мякишкин, но было уже поздно.
— Как? Как дает? — не понял вначале Иван. — Он что, покупает Лизу у вас, что ли?
— Да нет, — попытался отмахнуться отставной поручик. — Ты неправильно понял…
— Вы дочь свою продаете? — поразился пришедшей в голову внезапной мысли молодой человек. Он все еще не верящим взором оглядел родителей Лизы. — Да как же вы можете? Это же, это…
Внезапно из прихожей раздался громкий звон колокольчика. Все разом повернули головы. Лиза, вся вспыхнув, тихо сказала:
— Это он!
Мякишкин подтолкнул супругу в сторону прихожей, а сам обратился к Ивану:
— Я прошу вас, сударь, ради дружбы с вашим отцом, не надо скандала.
Иван сидел за столом ни жив ни мертв, ожидая появления новоявленного работорговца, решившего купить себе наложницу, — ведь именно таким представлялся ему нынешний Лизин жених. В прихожей зашумели, двери отворились, раздалось: «Добро пожаловать, сударь».
Иван в страшном волнении глядел на притворенные двери, ожидая выхода жениха. Лиза же потупила взор, стараясь глядеть лишь перед собой. В этот момент она походила на овечку, коих так любят изображать на фаянсах, деланных под немецкие.
Шум все возрастал, приближаясь к дверям, которые наконец разом распахнулись, и в гостиную вошел граф Драчевский.
— О! — вырвалось у Ивана.
Граф, увидев сидевшего за столом Безбородко, тоже сильнейшим образом смутился, однако уже через пару секунд полностью овладел собою и, поглаживая холеной рукой черную бородку, подошел к столу.
— Здравствуйте, сударь, — небрежным тоном обратился он к Ивану. Видимо, Прасковья Гавриловна уже успела ему шепнуть в прихожей, что у них гостит друг семьи. — Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, — надменно произнес граф фразу, по праву принадлежавшую Безбородко.
Тому лишь оставалось проглотить унижение. Однако Иван не сдавался.
— Как, — обратился он, вскакивая со стула и повернувшись всем телом к Мякишкину и Прасковье Гавриловне, — и вы решились отдать единственную дочь свою, можно сказать, продать ее этому извергу? Как же вам не стыдно! — в сердцах воскликнул он, а уж нос начал сильно чесаться и слезы предательски подступали к огромным, широко распахнутым глазам, с недоумением взиравшим на родителей Лизоньки.
Драчевский небрежно повел бровями, что являлось для него характернейшей чертой недовольства. Иван же хотел еще что-то сказать, но слезы разом хлынули двумя потоками. Молодого человека заколотила мелкая противная дрожь, словно бы лихорадочное волнение, и он, махнув рукою, выскочил из гостиной, не желая, чтобы Лизонька видела его в таком жалком виде. Драчевский изобразил полнейшее недоумение на лице, оглядев оторопевших родителей невесты, и театрально развел руками.