Оставшиеся на первом этаже собора любопытствующие, среди коих преимущественно был простой люд, не допущенный на второй этаж урядником, принялись оживленно обсуждать пару.
К вставшим перед алтарем молодым вышел настоятель собора, а позади выстроились Лурье и Долгорукова с коронами, которые они держали над головами графа и Лизоньки. Настоятель начал читать молитву, а хор над головами молодых тихо запел, все более и более повышая тональность. Настоятель по такому торжественному случаю нарядился в белоснежные, расшитые золотом одежды. Помощник настоятеля также был принаряжен. Он напряженно следил за невестой, которая, как казалось, готова была упасть в обморок. Граф же, напротив, казался бодр и весел, хотя ни единым мускулом лица не выдал разлившееся в его душе торжество.
Лизоньке стало тяжело дышать. Будто что-то сдавило грудь ее тяжкими тисками, все сильнее и сильнее сжимая. Сердечко почти перестало биться, а по спине пробежала тоненькой струйкой ледяная капелька пота. Лизе было ужасно волнительно от важности момента и стеснительно оттого, что все смотрели на нее и обсуждали. Даже стоя спиною к гостям, она чувствовала на себе многочисленные взгляды. А кроме того, Лизавета заметила в толпе любопытных, что собрались на первом этаже собора, многих знакомых. Там была и добрейшая Аглая Ивановна, тетушка Безбородко, и Софья Семеновна, и даже купчиха-миллионщица Земляникина, про которую Лизонька слыхала, что та страстно влюблена в ее бывшего жениха.
«Уж коли бы побыстрее все завершилось, так и слава Богу», — думалось невесте, с мольбою глядевшей на пожилого настоятеля, размеренно и неторопливо ведущего венчальный обряд.
Наконец молодых повели вокруг алтаря. Лурье и Долгорукова старательно держали над их головами короны, пытаясь попадать в шаг молодых.
Внезапно где-то внизу на лестнице послышались крики и шум. Раздались голоса толпы, зычный окрик урядника, специально приглашенного на венчание графом «для порядка», а затем бег шагов по лестнице. Как будто некто торопливо стремился попасть на венчание, пока еще было возможно. Стоявшие ближе к дверям стали с интересом оборачиваться, ожидая появления спешащего. Вдруг все с испугом расступились, отшатнувшись от вбежавшего молодого человека. Вид его был столь же страшен, сколь и необычен. Вроде бы все, что необходимо для образованного человека, в нем присутствовало: гражданское платье, накинутый наспех армяк мехом вовнутрь с накрытою сверху тканью, прозываемый накрывкою, костюм. Однако красные лихорадочные пятна на лице, страстный взгляд огромных горящих глаз, взлохмаченные волосы и постоянное подергивание углами рта, которое, как было заметно, молодой человек совершенно не имел сил контролировать, — все это страшно испугало присутствовавших на венчании.
Это был Иван Безбородко. Решив вчера вечером непременно совершить последнюю попытку спасти свою бывшую невесту от ужасного графа, он впал в забытье, а затем и вовсе заснул, бредя. Болезнь с новой силою накинулась на него и заставила проваляться в беспамятстве до самого полудня этого дня. Удивительно, но Иван очнулся с теми же мыслями, с какими впал в забытье, а именно что нынче свадьба Лизы и надобно ее спасти. Он наспех оделся и кинулся бежать. Но куда? Конечно же в Никольский собор, что стоял прямо напротив тетушкиного дома. Иван вбежал как раз в тот самый миг, когда Лизонька почувствовала себя дурно. Урядник, видя, что все вроде бы спокойно, отошел на минутку. Этим тотчас же воспользовался молодой человек, который распахнул двери, старательно прикрытые урядником, и помчался вверх по лестнице. Зрители, стоявшие внизу и ожидавшие выхода молодой пары, заволновались и стали даже покрикивать. На шум прибежал урядник, который бросился следом за Иваном, дробно стуча о каменные ступени коваными сапожищами.
Безбородко вбежал на второй этаж собора и внезапно остановился, пораженный видом Лизоньки, смертельно бледной, которую вели вокруг алтаря под руку с черным графом, Ивановым противником. Толпа гостей расступилась, пораженная странным видом его. Сколько страсти было в движениях и во взгляде Ивана, устремленном на невесту, столько же холода и брезгливого негодования было во взоре Драчевского, остановившегося и уставившегося на внезапно появившегося бывшего жениха.
Первым опомнился, как ни странно, отставной поручик. Мякишкин подскочил с необычайной прытью к Ивану и обнял его, стараясь увлечь обратно на лестницу, по которой, запыхавшись, еле поднимался толстый урядник, бряцая саблею по полу.