– Что ж, Эйнштейн, приятно познакомиться. А я Диана.
– Спасибо, что пришли на помощь.
– Признаться честно, голос из-под земли напугал меня.
– У вас превосходное чувство юмора, Диана. Жаль, что мне сейчас не до смеха. Боюсь, что трос не поможет моей проблеме. Мы с вами хоть и весим примерно одинаково, но вам меня из ямы не вытащить. Не вздумайте прыгать сюда, а то и вас придётся спасать.
«Скоро эта яма будет чьим-то домом», – подумала Диана, доставая телефон.
– Потрясающе. Нет связи.
– Что вы придумали?
– На трассе ловит лучше. Постараюсь дозвониться до скорой помощи. Не теряйте меня.
– Не оставляйте меня, – попросил копатель. – Мне страшно.
Простёртое тело на дне могилы приводило Диану в замешательство. Абсурдность положения могла насмешить, не представляй она угрозы для тщедушного рабочего. Она представила, что лежит там вместо несчастного землекопа, с переломанными костями, а Виктор закапывает её, с пеной у рта повторяя «Ты моя… Ты моя… Ты моя». Земля заполняет рот, застилает глаза, забирается в уши, пока отчаянное барахтанье не смолкает под тяжестью почвы. Не самый славный конец.
– Вы очень похожи на… кое-кого.
– На вашего парня?
– Нет, – ограничилась она коротким ответом.
– Вы красивая. Вашему парню сказочно повезло.
– Спасибо. А вам нужно есть больше кальция, чтобы укрепить кости.
– Мама говорит то же самое.
– Она права. – Диана упёрла руки в бока, собираясь с духом. – Эйнштейн, послушайте, у меня нет возможности ждать у моря погоды. Моя машина возле дороги. Один звонок, и вы спасены. Вам в любом случае нужна медицинская помощь. В таком состоянии сами вы до больницы в Краснокамске не доберётесь.
– Диана, киньте мне лопату. – Молодой человек приподнялся на здоровом плече. Прижался к рубленой стене сырой земли. – Старайтесь не попасть в голову. Такого удара судьбы я точно не переживу. Видите, я тоже могу шутить.
– Это вселяет надежду. Что вы хотите сделать?
– Сейчас увидите.
Лопата съехала по насыпи, заточенное острие воткнулось в глинистую почву.
– Я могу набросать вниз землю, тогда высота уменьшится, и вы заберётесь наверх, – предложила Диана.
– Сначала опробуем мою идею, если не возражаете.
Возразить было нечем. Маловероятно, что опыт закапывания могил пригодится ей в будущем.
Путём сложных манипуляций гробокопатель сумел подняться. Подволакивая покалеченную ступню, поставил здоровую стопу на полотно, держась за черенок одной рукой. Диана наблюдала, как парень, превозмогая боль, упёрся туловищем в рукоять лопаты. К ней потянулась жилистая ладонь.
– Упритесь во что-нибудь.
– И это ваш план? – Диана не скрывала сомнений.
– Я оттолкнусь, а вы тяните.
– Ну попытка не пытка.
– Не могу с вами согласиться.
– Вам очень больно?
– Скоро будет ещё больнее.
Без обсуждения деталей Диана легла на отвал, не беспокоясь о грязной одежде. Их руки сомкнулись, Диана потянула на себя. Могильщик, которому на вид было лет девятнадцать, прыгнул к ней навстречу. Лопата плюхнулась на дно могилы. Горка земли под Дианой посыпалась вниз. Она непроизвольно дёрнулась. Не сумев удержаться на краю, молодой человек выскользнул из её руки и рухнул на спину, скривившись от боли.
– Извините, – Диана пыхтела от напряжения. – Я думала, что падаю.
– Это моя вина. Слишком самонадеян. Проверим вашу идею?
– Сначала я позвоню в больницу. Это не займёт много времени.
Она в спешке направилась обратно к тропе, но сразу остановилась. Из могилы послышалось удивительно знакомое пение. Узнаваемое настолько, что по её спине пробежал зябкий холодок.
– Ты слышал, как я её включала? – осторожно спросила она. – Так легко запомнил текст?
– Включали? – он вопросительно изогнул бровь. – «Блэкбёрд» моя любимая вещь. Миллион… Нет, миллиард раз её слушал и никак не могу наслушаться.
– Нехарактерный музыкальный вкус для человека твоего возраста.
– Когда я пою, боль уменьшается, – пояснил он. И снова запел. – Blackbird singing in the dead of night… Если у меня родится дочь, я назову её в вашу честь. Даст бог, она будет такой же очаровательной… Take these broken wings and learn to fly…
Мальчишеский с вкраплениями певучести голос пробирал Диану до мозга костей. Прошлое прорывалось наружу из пучины скомканных воспоминаний. Она не могла отделаться от условного дежавю, но могла дать клятву, что слышала это пение в прежние времена. При других обстоятельствах, в другой локации, и всё же память услужливо напомнила о пережитых мгновениях, извлекая из ячеек хранения подзабытый образ.