— Теперь я должен просить у вас прощения за то, что расстроил вас.
Он наклонился и, передавая ей бокал, намеренно слегка коснулся рукой ее руки.
— Вот, держите. Давайте выпьем. Предлагаю почтить память наших усопших родных.
— Давайте. — Эмили одарила его милой, ласковой улыбкой и, приняв из его рук бокал с шампанским, чуть подняла его. — За ушедших родных.
— И за новых друзей. — Фрост коснулся ее бокала своим, прежде чем выпить.
Если все пойдет, как он задумал, то они станут очень близкими друзьями. Ему не терпелось продолжить.
Повинуясь внезапному порыву, он наклонился, чтобы поцеловать ее. Как правило, женщинам очень нравились его поцелуи, и они становились более податливыми, когда он доставлял им это удовольствие. При первом же осторожном прикосновении Эмили прошептала:
— Что вы делаете?
— Целую вас, — ответил он, не отодвигаясь от нее. — А вы отвечайте.
— Я думаю, не стоит. — Поскольку отодвигаться ей было некуда, она сползла с дивана, чтобы избежать его губ, и, повернувшись набок, поднялась.
Это был не первый раз, когда дама отвергала его ухаживания. За свои тридцать лет Фрост встретил уже нескольких дам, утверждавших, что им не доставляют удовольствия его поцелуи. Так как все они впоследствии вышли замуж за его друзей, он предполагал, что они специально изображали незаинтересованность из уважения к будущим мужьям. Правду сказать они не могли, иначе постоянные встречи друзей стали бы всем в тягость. Эмили же отказалась от него, даже не дав ему шанса проявить себя. Он отставил бокал и поднялся на ноги.
— Почему же? Что опасного в одном поцелуе, Эмили?
Она закатила глаза и засмеялась.
— Для вас я мисс Кэвел, лорд Чиллингуорт. Если я позволю вам называть меня по имени, это только поощрит вас к излишней смелости.
— Что в том плохого? — рассудительно спросил он.
— Вы хотите, чтобы я перечислила по пунктам? — спросила она, став так, чтобы между ними оказался стул. — Я очень ценю то, что вы сделали для Кэти, и то, что вы сделали, спасая меня от этих молодых…
— Чертовы щенки! — с отвращением воскликнул он. — Вы считаете, что я ничем не лучше этих идиотов с их розыгрышем? Кто-то сказал вам, что я «порочный лорд».
Эмили стиснула пальцами высокую спинку стула. Ее взгляд метнулся от него к выходу из комнаты.
— Какой лорд? Вы сказали «порочный»?
Он прикусил язык, прежде чем извиниться за придуманное не им прозвище.
— Да. Это глупое прозвище, от которого я и мои шестеро друзей не можем избавиться с тех пор, когда мы были…
— Чертовыми щенками? — Она поджала губы, сдерживая улыбку. — Это не очень утешительная рекомендация.
Неужели она дразнит его? У Фроста появилась надежда, что он не окончательно отпугнул ее. Он медленно подошел к стулу, который она выставила как щит, и стал лицом к лицу с ней.
— А что, если бы я сказал вам, что мы ее заслужили?
— Тогда я бы предположила, что вы и ваши буйные друзья были очень плохими мальчиками, — с трудом выговорила она.
— Мужчинами, — поправил он. Он прижался правым коленом к сиденью стула, сокращая расстояние между ними. — В высшем свете мы создали себе определенную репутацию. Однако некоторые из нас стали респектабельными джентльменами. Женились и произвели на свет потомство.
Эмили не занимать было смелости, она не отступила ни на шаг, даже когда его губы оказались в опасной близости от ее лица.
— Но не вы, — сказала она.
— Я не вижу в этом смысла. — Фрост пожал плечами. — Кто-то же должен поддерживать наш скандальный имидж. Это вполне могу быть я.
Его губы нетерпеливо дернулись. Ему так хотелось притянуть ее к себе и заставить замолчать умелым, умиротворяющим поцелуем! Вот тогда бы стало ясно, что нужно этой несносной девчонке.
— А ваша попытка поцеловать меня? Тоже для поддержания репутации?
— Не совсем.
— А чем же тогда вы занимаетесь? Выходите на вечернюю охоту за дамами? И сколько их должно быть? Сколько из них позволяет завлечь себя в ваши сети?
— Мне никто не может позволить или не позволить чего-либо, — пробормотал он, недовольный тем, какое направление принял их разговор.
Эмили ахнула.
— Так вы насильно заставляете их уступать вам? — Она наклонилась к нему. — Для подобных мужчин существует очень нелестное название, знаете ли. Меня поражает, что лорд и леди Фиддик позволили вам появиться в их респектабельном доме.
— Вы сознательно искажаете мои слова, Эмили, — сказал он. — Никто никого ни к чему не принуждает, черт побери! — резко бросил он, и его желание овладеть ею сменилось желанием ее задушить. — Дело вовсе не в свете и не в том прозвище, каким нас наградили. То, что происходит здесь и сейчас, касается только меня и вас. Неужели так плохо с моей стороны хотеть вас поцеловать?