— Нет, они не такие плохие, — прошептала Елена, словно догадавшись, о чем он думал. Не понимая слов песенки, она почувствовала ее нежность и горечь, и это тронуло ее душу. Она стиснула пальцы Антона. — Нет, эти не могут быть такими плохими.
Вернувшись в город, Антон и Елена расстались с Хэмпсоном у пристани, договорившись обязательно встретиться до отъезда москвичей в Лондон: англичанин обещал угостить их обедом или ужином, а также дать письмецо к своей матери, которое откроет им двери его родного дома.
Глава десятая
Хозяин отеля «Наследный принц» дал Антону вместе с ключом от комнаты сложенный вчетверо листок бумаги. Войдя вслед за Еленой в тесный лифт и нажав кнопку своего этажа, он развернул листок и прочитал: «Где это вы пропадаете? Заезжал, не нашел ни тебя, ни Е. Будете завтра в районе Бранденбургских ворот — загляните в полпредство. В. П.».
— Заглянем? — спросил Антон Елену, сложив записку и сунув в нагрудный кармашек.
Елена молча кивнула, выходя из лифта. У двери своей комнаты она повернулась к Антону и сказала:
— Не думаю, чтобы Пятов жаждал увидеться со мной. Может быть, вы как-нибудь обойдетесь без меня?
— Ну что ж, без вас так без вас, — согласился Антон, вспомнив, с какой насмешливой миной Володя поздравлял ее вчера с замужеством, а она его с женитьбой. Видимо, новая встреча с Пятовым не казалась ей приятной. — Я съезжу один.
— Вот и чудесно, — проговорила она, распахивая дверь, и сухо пожелала ему «спокойной ночи».
На другой день после завтрака Антон, оставив Елену в отеле, отправился в полпредство. Таксист, посмотревший на него, как показалось Антону, с подозрительно повышенным интересом, когда он сказал «русское посольство», гнал машину особенно быстро и скоро высадил его перед неказистым серым домом на широкой улице с липами вдоль тротуаров. Сквозь начавшую желтеть листву Антон увидел в конце улицы высокие массивные колонны, увенчанные громоздким сооружением, — Бранденбургские ворота. Почти рядом с дверью полпредства стояли два «шупо» — полицейских в форме, а несколько поодаль — двое штатских в длинных, просторных плащах. Штатские словно ощупали его злыми, внимательными глазами. «Гестаповцы», — подумал Антон.
Дежурный полпредства, курносый и вихрастый парень, пообещав вызвать Пятова, попросил Антона подождать немного в приемной. Ждать, однако, пришлось долго, и Антон уже начал жалеть, что приехал слишком рано, когда в приемную торопливо вошел Володя.
— Прости, пожалуйста, — сказал он, опускаясь в кресло рядом с Антоном. — У нас в это время совещание, и сегодня оно, как на грех, затянулось.
— И так каждый день? — удивленно спросил Антон. — О чем же вы совещаетесь?
— О многом, — ответил Пятов неопределенно, но, увидев недоумение на лице друга, пояснил: — О том, что произошло в стране, в Европе, в мире. О том, что пишет местная печать или передает радио. О том, что делается дома, в Москве то есть.
— Вроде кружка текущей политики? — иронически предположил Антон.
— Вроде, — согласился Володя, игнорируя иронию. — Нам приходится иметь дело с политикой, поэтому такой «кружок» просто необходим. Он помогает нам, как говорят, «держать руку на пульсе Германии», вовремя почувствовать, когда этот пульс «частит» или делает «перебои», и немедля информировать об этом Москву.
— И как же вы информируете? — спросил Антон тем же насмешливым тоном. — «Пульс участился», «пульс ослаб»? И чем вы измеряете его?
— Скоро сам узнаешь, — ответил Володя. — В Лондоне занимаются примерно тем же, чем мы в Берлине.
Пятов положил руку на плечо Антона и заглянул ему в глаза.
— Как провели день? — спросил он, явно желая переменить тему разговора. — Что интересного видели?
Антон ответил, что видели они не очень много, хотя день провели интересно: прокатились на теплоходе по Шпрее и озерам. Он мимоходом заметил, что сопровождал их тот же молодой англичанин, с которым они ехали от советской границы до Берлина в одном вагоне. Володя помрачнел.
— И чего он к вам привязался? — проговорил он сердито.
— Ему понравилась Елена, — сказал Антон, внимательно наблюдая за другом: в отношениях между Володей и Еленой было что-то необычное, и это начало интересовать его. — Он не сводил с нее глаз всю дорогу.
— Час от часу не легче! — воскликнул Володя. — За Еленой ухаживает англичанин, и ты говоришь об этом так, будто тебя это не касается.
— Меня это действительно не касается, — возразил Антон, выделив слово «меня». — Да и что я мог сделать? Запретить ему смотреть на нее?