Когда они стали встречаться с Марьяной, к этой шутке Левон добавил нечто вроде комплимента. Обнимая ее, хвастался перед гостями:
— А в жены взял настоящую фрау, чтобы держала меня в строгости. У нее не разбалуешься — лагерный режим.
Марьяне было что возразить — ее советы он пропускал мимо ушей, на упреки отшучивался, да и женой она пока не стала. Ее развод с Георгием Измайловым застрял на промежуточной стадии. Не получалось окончательно решить имущественные вопросы, общались они с бывшим мужем только через адвокатов, у нее не было сил встречаться с ним и что-то обсуждать.
Марьяна все еще чувствовала жгучую горечь, думая о том, что Измайлов добился всего, чего хотел, но так и не был наказан за причиненную ей обиду. Год назад он со своим двадцатилетним любовником окончательно перебрался в Москву. А там благодаря женитьбе сына сделался вторым лицом корпорации, которую с таким размахом выстроила властная семья.
Этот человек удивительным образом умел все обращать в свою пользу, даже сокрушительные удары судьбы. Пережив потерю бизнеса и тюремное заключение, перестав общаться с теми, кто осуждал его открытое гомосексуальное сожительство с продажным юношей-моделью, Измайлов вдруг снова оказался на вершине. Он опять занимался финансовыми махинациями, обрастал новыми влиятельными связями и запросто появлялся в публичных местах вместе со своим любовником, о котором Марьяна не могла думать без чувства гадливости.
Левон убеждал ее покончить с прошлым, подписать необходимые бумаги и отпустить бывшего мужа на все четыре стороны. Сердился на ее нерешительность:
— Чего там считать, развод есть развод. Уходишь — оставь женщине все. Берешь ее — бери без ничего. Я так всегда делал, и мне не нужно твоих акций, дивидендов. Мне нужна ты.
Левон следовал своим правилам — все еще помогал своей первой жене и взрослым детям, баловал маленькую внучку. На свой юбилей он официально представил Марьяну своим детям. Пока они не жили вместе, но Марьяна оставалась в его квартире на два, три дня, после возвращалась к себе. Он тоже оставался у нее на ночь, все чаще заговаривая о том, что боится потерять ее, что хочет видеть ее рядом. Они вдвоем ездили в отпуск, планировали выходные.
Марьяна знала, что с ним будет чувствовать себя окруженной заботой, что подруги будут называть ее счастливой. Да и условия развода, которые предлагал Измайлов, можно было считать выгодными для нее. Но это не меняло главного. Георгий предал, открыто унизил ее и даже не пытался оправдаться. Поэтому Марьяна не соглашалась ни принять от него права на совместную фирму, ни отдать ему часть долей в предприятиях, оставшихся от наследства ее отца. По каждому активу она требовала подробной экспертизы и раздела долей, выставляя все новые претензии к адвокатам.
Ко всему прочему Марьяна продолжала переписываться с женщинами, уличившими своих мужей в противоестественных наклонностях, узнавала все новые истории обид и разочарований, знакомилась с сюжетами из прошлого. Особенно близка ей была судьба несчастной Констанс, супруги писателя Оскара Уайльда, которая приняла на себя позор бесчестия мужа и вынуждена была бежать из собственного дома. С двумя детьми она жила под чужим именем на подачки родственников и умерла раньше мужа от какой-то болезни спины. Марьяна догадывалась, что эта молодая еще женщина покончила с собой, не вынеся душевных страданий.
Левону, конечно, она не рассказывала об этих своих тревогах. Их душевная близость заканчивалась у черты, которую определила сама Марьяна. За этой линией комфорта она чувствовала себя хотя бы отчасти защищенной от нового предательства. Как ни странно, эта бессознательная стратегия работала на пользу ее отношений с новым мужчиной — он сам досочинил ее характер, сам искал объяснения ее словам и поступкам, часто находя в них пресловутую «загадку женской души».
С Левоном Марьяна впервые начала манипулировать чужими чувствами, распаляя его тщеславие, охлаждая надежды, и оказалось, что управлять нелюбимым мужчиной — ремесло, не представляющее особой сложности. Возможно, это и был секрет успешного брака.
В пятницу Левон приехал к ней с большой корзиной фруктов и свежей рыбой в пакете — его знали, кажется, на всех рынках и отбирали лучший товар. Он поцеловал Марьяну и, перед тем как пойти мыть руки, бросил на стол цветной буклет с рекламой Фонда содействия развитию жилищного строительства. Крикнул уже из ванной: