«Оно выдержано в синем, коричневом, зеленом тонах; оно свидетельствует о твоем, П. А., — вкусе».
«Таким я видела его в мечтах», — грезит она!
И все же от всего этого она не имеет для себя ничего. Пока он ей не скажет: «Моя комнатка только теперь совершенна, благодаря вам»,
это дает ей секунду мимолетного удовлетворения, или, скажем вернее и лучше:
это гонит прочь разочарование.
Гете никогда, ничто не разочаровывало,
потому что жизнь приносила ему многое, сокровища или ненужный хлам,
но разочарованным он не был никогда,
потому что—либо он мог создать что-нибудь значительное для других,
либо он не мог это сделать!
Он творил то, что талант и случай ему в милости своей даровали.
Одна девушка мне сказала:
— По вашим книгам я создала совсем иное представление о вас.
— Это ваша вина, сударыня, а не моя и не моих книг!
Разочарование,
самое правдивое, самое жестокое и неумолимое, самое простое и понятное слово из всех более или менее лживых слов, будь они написаны, высказаны, или напечатаны для вечности! Или даже только намечены лживым взглядом нагло и нежно. Мы приехали по горной железной дороге в Фульпмес; в гостинице нам подали тирольский сыр и горячий чай; вокруг желтой церкви расположено маленькое кладбище с черными, кованным золотом украшенными, крестами. Всюду кругом вечный снег, влекущий горных путешественников, а нам с Паулой достаточно лиственничного леса на влажном желто-зеленом лугу; сама жизнь таит в себе каждую минуту опасности, зачем же искать их, когда они сами приходят к тебе!?! Я говорил о самом правдивом, самом жестоком и неумолимом, самом простом, само собою разумеющемся слове: «разочарование». И вот, видите, на обратном пути из Фульпмеса Паула и я должны были уступить наши любимые места, с которых виднелась полная луна, двум старым дамам. Мы стояли все время продолжительного пути, и ее плечи невольно облокотились в узком коридоре поезда на мои плечи. И я почувствовал разочарование?! «Ты подменяешь романтику удобством, а иногда удобство романтикой!» Две дамы поблагодарили нас в Иннсбруке, еще раз особенно сердечно, за нашу любезность.
ПОСВЯЩЕНИЕ.
А. Пт., семнадцати лет.
5/11 1917.
Кто покидает меня, тот покидает самого себя. Ибо видите ли, хотя мне оказывают очень часто честь, принимая меня за поэта
(почтенные титулы, для более или менее еще непонятых или еще непонятных миров),
я все же, слава богу, — не что иное.
как ваши собственные, почему-то в вас самих запертые, загроможденные лучшие чувства и мысли. Кто разыскивает меня серьезно,
тот ищет только свое собственное, более правдивое, более простое, не лгущее, для него, следовательно, необходимое я.
У других он находит лишь подмененное, удобно приспособленное.
Почему?!
Потому я остаюсь всегда покинутым и одиноким,
когда души убегают от меня в мир со своей скудной добычей.
Это для тебя, кудрявая блондинка, А. П.!
Иди же, пока я не сказал тебе: иди!
Ибо только тогда ты идешь к святой вершине твоего тяжелого пути.
Написано для странницы высоких гор, идущей без проводника! Аминь!
ЖИТЕЙСКИЕ ЗАТРУДНЕНИЯ.
Каждый человек, как бы он ни был скромно-ничтожен, даже если он себя чувствует ничтожнее нуля в этой жизни,
хочет все же что-нибудь представлять и означать в жизни. Больше того, что он есть, к сожалению, хотя он этого и не может.
Он никогда не отказывается от своего значения, которое каким-нибудь путем все же когда-нибудь, возможно, проявится.
Учительский тон есть признак мании величия, афоризмы тоже. Это создает, прежде всего, «противоречие», а противоречие убивает время; «убить время», например, игрой на бильярде, или в шахматы, для многих очень важно, потому что мало у кого есть достаточно ума и души, чтобы спокойно и терпеливо смотреть, как время проходит перед ним!
Многие от скуки ревнуют, так что на время забывают о себе и о своем убожестве. Другие находят иной выход. Они, например, собирают, но что именно, — тьфу!
Никто не хочет потонуть в жизни, исчезнуть. Каждый стремится оставить какой-то след своего ненужного земного существования; пусть это будет дитя, которое ничем не обогатит мира!
Женщинам в этом смысле легко — они нужны, как удобство!
А мужчины должны что-нибудь особенно доказать, ибо, к сожалению, благодаря бога, они не нужны!
ПРИМИРЕНИЕ.