Каждый художник невольно старается усилить свою жизненную энергию, свое духовно-душевное напряжение, я бы сказал, непрерывно и до бесконечности, совершенно не обращая внимания на то, что именно эта нежная, сложная жизненная машина требует самой большой осторожности во всех отношениях. Самым ужасным последствием беспрерывного утомления нервов является «рак». Несмотря на все милостью судьбы дарованные таланты, нужно все же следовать во всем природе; ибо иначе она разрушит в тебе душу, ум и талант. Преждевременная гибель — преступление перед природой. В тридцать лет тебе ничто уже больше не прощается, ни в какой сфере. До того ты мог, имел, может быть, право грешить; ты, нелепо истощающий свои святые силы.
Но позднее человеком должен распоряжаться исключительно разум, подобно тому как Бисмарк распоряжался Германской империей! Никто и ничто не должно тебя отвлекать от твоего единственного правильного пути. Самолюбие, тщеславие, социальное положение, страсть к наживе, все это яд, вечно бессознательно съедающий, отравляющий тебя. Ты не можешь ни при каких условиях уйти с той дороги, которая начёртана тебе судьбою. Ибо месть неизбежна, в какой бы то ни было форме болезни «обмена веществ», и ты не способен ее победить.
Порой тебе несчастному, помогает лечение в Карлсбаде, Франценсбаде. Но какой ценой это достигается, с какой затратой почти нечеловеческой энергии это связано! И надолго ли это!?! Живи же, если не с удобством, то все же согласно с природой, и откажись, наконец, от своих планов честолюбия, тщеславия, социального положения. «Otium cum dignitate!» — да будет твоим старым, вечным девизом. Пусть другие вокруг тебя торопятся и затрачивают все свои силы. Через десять лет ты их всех перегонишь и победишь. Они, не сознавая того, исчерпают все свои силы, они не имеют ни малейшего представления о том, как незначителен капитал их жизненных энергий. Вдруг они упадут на дороге, как убитые воины. Будь же осторожен! Останься победителем!
СТАРИК.
Двадцать три года летом и осенью я живу в Гмундене. Моя комната была когда-то монастырской кельей; крепкая дубовая дверь, монастырский коридор, стеклянная дверь, узкая комната. Из окна виднеются две ели и пенящаяся, вытекающая из святого для меня озера Гмунден река Таун.
Теперь, в крайней нужде, шестидесяти лет от роду, я попросил у окружного начальника разрешения переселиться в мой любимый Гмунден, Сегодня, 17/6 1918, мне ответили, что я должен обратиться за разрешением в Вену, на предмет окончательного переселения на мою настоящую родину Гмунден.
ПРЕДДВЕРИЕ ГРОБА.
Мой брат сказал, бесконечно беспокоясь обо мне: «Твоя комнатка, хоть она очень красива и вполне соответствует твоему личному вкусу, Петер, все же — это преддверие гроба для тебя. Пока ты в ней живешь, дольше, чем это необходимо для тебя, она для тебя преддверие гроба. Ты оторван от всего живущего на земле, прикован к своему больному, неотъемлемому от тебя я. Старый холостяк, оставшийся к сожалению, душевно молодым, поэт болезненно избегающий жизни, которая питает его духовно-душевные поэтические силы. Горе тебе, брат, в твоей «комнатке-отеле», в этом преддверии гроба!»
МЕЛАНХОЛИЯ.
Кто не страдает меланхолией, тому не сможет этого объяснить ни врач, ни пациент, ни поэт; меланхолия — это беспрестанно гнетущая мысль в мозгу, пожирающая жизненные силы, нескончаемая, уничтожающая: зачем я создан?! К чему все то, что меня окружает, — бодрствование, сон, еда, трата денег, нажива, одежда, красивые женщины... даже привычка переменять белье, обязанность быть сравнительно любезным с чужими?!?
К чему это все?! Если болезнь и смерть покончат со всем этим, но слишком поздно и ужасно медленно?! К чему же старания, когда спасения нет?!? Меланхолия подкапывается под здоровый, значит тупо-здоровый инстинкт самосохранения, путем болезненного объектирования своего безусловно бесполезного существования!
ОБЪЕКТИВНОСТЬ.
Объективное отношение к самому себе есть нечто вроде спасения от внутренний меланхолии и разъедающих сомнений, но, по крайней мере, без физиологического, неизлечимого разложения жизненных сил! Я рассматриваю свое болезненное состояние именно как болезненное состояние! Благодаря этому, оно не исчезает, но за то остается духовно-душевная надежда победить его в плоскости духовно-душевной, если нельзя это сделать непосредственно в сфере физиологической! Во всяком случае никто, кроме меня, не может мне здесь помочь. Во-первых, не хотят заботиться именно обо мне, во-вторых, никто вообще не понимает этих сложных вещей! Сам себе помогай!