— Обождите, — остановил меня Скрыпник, — вы полагаете, что Аркадий Петрович собирался каким-то образом эту дощечку послать?..
— Не собирался, а послал. Перед самым прорывом из Семеновского леса он отдал ее Орлову. Если бы во время боя они потеряли друг друга и полковник перешел бы линию фронта, он должен был тут же переслать дощечку в Москву. Помня историю с тремя известными пистолетами, я полагаю, что и дощечек Аркадий Петрович заготовил и роздал несколько. А быть может, просто много. И по-видимому, давал их с собою людям, которые мелкими группами отваживались на прорыв.
— Отчего же Орлов не сделал, как его просили? — повернулась ко мне Афанасия Федоровна.
— Полковник перешел линию фронта в декабре. Сведения на дощечке устарели.
Семье писателя полковник сообщил открыткой, что находился с Гайдаром в окружении. А дощечку оставил себе на память. В конце концов это самое короткое послание Гайдара достигло Москвы. Оно прочитано и расшифровано.
И у меня такое ощущение: окажись у Гайдара в запасе больше времени, он бы придумал, что сделать, чтобы не пропали и его тетради. Как бы ни повернулись обстоятельства.
— Что же вы собираетесь делать с этими вещами? — спросил Скрыпник, показывая на портсигар и дощечку.
— Передам в Музей Гайдара.
— К нам, в Канев? — оживилась Афанасия Федоровна.
— Нет, в Москве.
— А разве в Москве тоже открыли Музей Гайдара? — удивился Абрамов. — Я не слышал.
— Еще не открыли. Но я подожду. Да и Орлов мне наказывал: «Передашь только в московский музей...»
Проводив Скрыпника и Абрамова, которые отбыли на «метеоре», мы со Швайко позвонили в райком партии.
— Буду рад вас видеть, — ответил первый секретарь. Когда мы вошли в приемную, пожилая машинистка поднялась из-за низкого столика.
— Проходите, пожалуйста, — сказала она. — Петр Филатович вас ждет.
Мы вошли и смутились. Громадный кабинет был полон народу: тут шло совещание. Петр Филатович поднялся навстречу, поздоровался. Я представил ему и присутствующим Василия Михайловича. Участники совещания заулыбались, закивали головами. Фамилия Швайко многим была знакома.
С секретарем райкома в этот мой приезд мы виделись впервые. И я сказал:
— Спасибо, Петр Филатович, за камень.
— Не стоит, — ответил он, усаживая нас. — Я огорчен, что камень плохо обтесан.
Для присутствующих разговор выглядел загадочным, и Петр Филатович пояснил:
— В Лепляве, на месте первой могилы Гайдара, с 1947 года стояла фанерная колонка. Весной ее, конечно, подновляли, но фанера есть фанера. Пришлось обратиться к начальнику строительства Каневской ГЭС. Он дал материалы, кран, самосвал. Среди строителей отыскались добровольцы. И теперь возле будки обходчика — гранитный монолит. Вес — две тонны. На нем мраморная плита. Буквы позолочены. Но обтесан плохо.
— И все-таки теперь там камень, а не фанера, — сказал я. — Большое спасибо.
— Будут нам еще задания? — спросил, улыбаясь, Петр Филатович.
— Есть одно дело. Но у вас совещание...
— Ваши дела для нас не чужие. И, я думаю, всем будет интересно послушать. Верно?
Я коротко рассказал о подвиге лесника Швайко, сумке Гайдара и футбольном мяче Володи.
— Обратите внимание, товарищи, — сказал секретарь райкома. — Живем вроде бы здесь, на Черкасщине, мы с вами. А историю наших мест узнаем из Житомира и Москвы. Предлагаю: райком комсомола поднимает на поиски футбольного мяча и тайника Швайко молодежь. А колхозы дают необходимую технику и берут на себя часть расходов. Что скажете, товарищи председатели?
— Дадим, — решительно ответили председатели. — Тетрадки Гайдара надо найти... И еще — что сохранилось...
Я взглянул на Швайко. Он сидел, вобрав голову в плечи. На лице его был испуг: к такому размаху поиска мы еще не были готовы.
— Мы сперва попробуем сами, — робко произнес Василий Михайлович.
— Смотрите, — слегка обиделся Петр Филатович. — Мы не каждый день такие добрые. Просто сейчас есть возможность.
— Если не справимся, придем опять, — пообещал я. — А пока нам нужна только машина.
— Грузовая?
— Легковая.
— «Газик» устроит?
— Вполне.
...Спать в гостинице мы легли пораньше, но долго не могли уснуть. В начале седьмого под окошком коротко и громко квакнул гудок: приехал райкомовский шофер Юра.
— Куда поедем? — спросил Юра, когда мы очутились на улице.
— Сперва за лопатами к Афанасии Федоровне.
— Минуточку, — ответил Юра и быстро зашептал: — По щучьему велению, по моему хотению... Прошу... — и распахнул дверцу.