Конечно, гораздо лучше должен бы знать Володя. От него, когда он даже был совсем маленьким, ничего нельзя было утаить. Помню, они оба уже приехали после войны и я как-то сказала, что беспокоюсь: вдруг кто приедет за бумагами, оставленными отцу?
А Володя уверенно ответил:
«Понадобится — найдем».
Если бы вы знали, какой это парень. Ребенком, бывало, вот он стоит возле тебя; только повернешь голову — его и след простыл.
Анна Антоновна засмеялась своим глубоким, тяжелым смехом.
Я улыбнулся. Мне тоже стало веселей — наконец-то в моей работе наметился просвет.
— Я приглашу ваших сыновей весной в Лепляву, — пообещал я.
— Володи нет, — холодно и даже отчужденно произнесла Анна Антоновна.
Володю она вообще поминала реже, чем Васю. Я давно заподозрил какую-то размолвку, но не желал расспрашивать о семейной драме и бодро, примирительно сказал:
— Мы пошлем Володе официальный вызов. Пусть оба приедут вспомнить детство.
— Володи нет, — громко и твердо повторила Анна Антоновна. — Володю... убили.
— Когда?! — вскрикнул я.
— В ноябре 1955 года.
* * *
Володи не стало через десять с половиной лет после Победы. Погиб человек, обронивший фразу: «Понадобится — найдем». Последний свидетель. Возможно, единственный, кто мог сказать: «Пойдемте, я провожу вас к тайнику». Или: «Я не знаю, где тайник, но однажды я возвращался домой и случайно приметил между деревьями отца. Он стоял, наклонившись, с маленькой саперной лопаткой. Наверное, я смог бы узнать это место».
Что это: трагическая случайность или преднамеренное убийство?
Сохранился предвоенный снимок: парнишка лет четырнадцати в фуражке с матерчатым козырьком, натянутой на самые уши. Округлое лицо. Тяжеловатый подбородок. Отважные глаза. От смущения, что его снимают, Володя слегка втянул голову в плечи. И по сигналу фотографа замер, как перед прыжком.
Фотографировался Володя в Каневе, в день поступления в местный педагогический техникум. Мечтал он, конечно, о другом: хотел стать летчиком, полярником, водолазом, в крайнем случае — подводником.
Но в Лепляве не было аэроклуба, не было и парашютной вышки, а для военных, летных и всяких морских училищ он был еще просто мал — четырнадцать лет. Учить же его в школе дальше отец не мог — семья большая, трудно. И Володя после семилетки тоже согласился пойти в педагогический техникум — как Вася.
Учился Володя легко. У него была золотая память. Услышанное запоминал до последнего слова, поэтому не любил записывать, не терпел конспектов, отчего порой в училище возникали недоразумения.
Но Володе нравилось возиться с малышами. Он отлично пересказывал прочитанное и передавал увиденное. И было очевидно, что из него вырастет хороший педагог.
4 октября 1941 года Володя Швайко стоял на посту неподалеку от барака лесничего и следил за тропой из Озерищ. А его брат Василий метрах в пятидесяти от другого угла дома наблюдал за дорогой из деревни Хоцки.
Отец предупредил мальчиков:
— Придут военные. Вы их встретите, проводите в дом и тут же вернетесь на свой пост. Глаз с дороги не спускайте — не ровен час, нагрянут немцы или полицаи.
Однако никто не шел. Утомясь стоять без толку, Володя уселся на удобный пенек, надвинул поглубже фуражку, поднял воротник пальто и принялся мысленно пересказывать сам себе книгу, которую недавно прочел, — роман Роберта Льюиса Стивенсона «Остров сокровищ».
Хорошие книги попадали в дом редко. Пересказывая, Володя продлевал удовольствие и заодно кое-что менял в событиях произведения и поступках героев, поэтому каждый роман он помнил в том виде, как его сочинил писатель и еще в двух-трех улучшенных вариантах — как сочинил бы он сам.
Сидя на удобном пне и чувствуя спиной широкий, пахнущий смолою ствол шершавой ели, Володя размышлял о том, что на месте Джима никогда бы не доверил набирать экипаж судна болтуну Трелони, который оказался разиней и в экспедицию на поиски сокровищ набрал одних пиратов.
Жестоко осудив за ротозейство сквайра Трелони и уже собираясь детально разобрать другие допущенные ошибки, Володя неожиданно услышал совсем близко от себя осторожные, крадущиеся шаги.
Военные гостили в доме каждый день. Окруженцы, которые уже уходили из этих мест к линии фронта, сообщали тем, которые здесь только появлялись, где живет лесник, который кормит, дает ночлег в сарайчике и показывает безопасную дорогу.