Володя тут же вступил добровольцем. Получил старенькую красноармейскую форму и обшарпанную винтовку с трехгранным штыком.
Амуниция, конечно, была неказиста, и все-таки он был уже солдат. В батальоне объявили, что завтра — наступление.
А «самый страшный час в бою — час ожидания атаки», — писал поэт-фронтовик Семен Гудзенко.
Что же делает в эти трудные часы перед боем рядовой Владимир Швайко? Он идет к военторговскому автофургону, покупает письмо-конверт, то есть плотный лист бумаги размером с тетрадную страницу, который складывается вдвое. Одна его наружная половина расчерчена линейками: куда, кому, адрес отправителя. Все остальное пространство отводилось для текста.
В том же фургоне Володя купил школьную ручку, пузырек чернил. Отыскал укромное место и сел писать письмо.
Он писал не матери с сестрой, которые остались одни в Михайловке. Не родственникам в Бердичев. Он писал в Москву.
Володино послание благополучно дошло, не затерялось на фронтовых дорогах. Теперь это ценный исторический документ. Вот оно:
«Москва.
Союз Советских писателей.
Дорогие товарищи!!!
Очень прошу сообщить мне о судьбе... Аркадия Гайдара. Я был его близким другом в 1941 году в октябре месяце...
Во время оккупации немцами города Киева... писатель т. Гайдар находился неподалеку от Киева, откуда и попал в наши леса вместе с частями Красной Армии. Тут-то я с ним и познакомился.
Здесь Аркадий Гайдар связался с нашим местным партизанским отрядом. В отряде он находился более чем месяц.
В ноябре месяце на одном озере вместе с начальником этого отряда они попали в плохое положение, но, по некоторым данным, т. Гайдар прорвался через вражеское окружение и скрылся. Дальше его действия мне уже неизвестны.
Находясь в нашем лесу, Аркадий Гайдар просил меня после прихода Красной Армии написать вам (подчеркнуто мной. — Б. К).
Прошу написать мне, Может быть, вам известно что-нибудь о нем.
В. Швайко».[7]
В Володиной версии того, что произошло с Гайдаром, отчетливо проступают отзвуки двух трагических событий:
1) в конце октября 1941 года на окраине Леплявы пятеро партизан нарвались на засаду, один из них погиб, остальным удалось прорваться через вражеское окружение;
2) в первых числах ноября «начальник партизанского отряда» с двумя товарищами действительно попал в «плохое положение»: он был выслежен, схвачен и казнен.
Предполагал ли Володя, что Гайдар погиб? Да. Ведь только «по некоторым данным» Аркадий Петрович «прорвался... и скрылся». Следовательно, существовали и другие сведения, но Володя еще надеялся на чудо. В коротком письме (одна страничка мелким почерком) он дважды просит сообщить ему «о судьбе Аркадия Гайдара».
Вопреки слухам и, быть может, вопреки очевидным фактам, он еще надеется: вдруг писатель остался жив.
Это было не только горячее желание. Возможно, у Володи с Гайдаром были свои дела и адъютант считал нужным в них отчитаться. Во всяком случае, одно оставленное ему поручение — сообщить в Союз писателей — он выполнил так быстро, как только сумел.
Надо полагать, с той же ответственностью он выполнил и другие, если они были.
Из Москвы Володе ответили то же, что и его маме: по неофициальным сведениям, Аркадий Петрович погиб. Володю просили обстоятельней рассказать о пребывании Гайдара во вражеском тылу, о том, в каких боевых операциях участвовал Аркадий Петрович, находясь в партизанском отряде.
Но в Союз писателей от рядового Швайко не поступило больше ни строчки. Или где-то затерялся ответ из Москвы. Или не дошло до столицы второе Володино письмо. Или просто, раз Гайдар погиб, Володя не увидел смысла в дальнейшей переписке.
Словом, произошла техническая неувязка, и она стала одной из причин того, почему в конце войны или вскоре после победы не был разыскан тайник лесника Швайко.
Ведь каждое слово о Гайдаре в Москве внимательно изучалось. В более подробном рассказе Володя мог упомянуть о бумагах Гайдара, оставленных отцу, или просто о тайнике.
На эту подробность, можно не сомневаться, перед своей поездкой в Лепляву обратил бы внимание капитан Башкиров. Он бы расспросил Анну Антоновну, с которой встречался в Михайловке.
Но...
...Воевал Володя храбро. Из пехоты попал в танкисты. Машину подбили. Володю тяжело ранило в обе ноги. По счастливой случайности, он избежал ампутации. После выздоровления был направлен в личную охрану маршала К. К. Рокоссовского, но отпросился на передовую — он мечтал найти, быть может, даже освободить брата. Васю на фронте Володя не встретил. Был ранен во второй раз, а затем и в третий... Последнее свое ранение он получил уже на немецкой земле.