Пол, подоконники, двери тут блестели от свежей масляной краски. И комната походила на большую китайскую лакированную шкатулку.
Среди фотографий на стенах я обнаружил знакомые лица, но сейчас меня больше всего интересовал хозяин.
Василию Михайловичу было за сорок. Когда-то светлые, почти соломенного цвета волосы его начали седеть. Ходил он медленно, слегка сутулясь, но в его фигуре ощущалась большая физическая сила. Голос Василия Михайловича был чуть басовит, с приятным раскатом. Отвечал он не спеша, всегда секунду-другую подумав.
— Володя сообщил в Союз писателей, — начал я, — что дружил с Гайдаром. Вы тоже?
— Я так сказать не могу, — с оттенком сожаления произнес он. — У меня дружбы с ним не получилось. Но зато у меня есть заслуга: я ввел Аркадия Петровича к нам в дом, — засмеялся Швайко.
Мы с братом стояли на посту. Володя с одной стороны нашего барака, а я — с другой. Отец велел встречать гостей. Кто придет, сколько будет народу — этого он нам никогда не говорил. И уже после мы узнали, что это была группа Орлова.
Через пост Володи, я видел, прошло, наверное, человек двадцать, если не больше. А мимо меня — никто. И я уже решил, что ждать некого.
Вдруг под чьими-то ногами неосторожно хрустнул валежник, и в кустах, где нет никакой дороги, послышался шорох. В голове сразу: «Кто?! Немцы?.. Полицаи?.. Или случайный военный, которому дали наш адрес, а он сомневается, туда ли попал?.. И что делать: ждать, не подавая вида? Или, наоборот, бежать, пока еще не поздно, к отцу?»
Никакого решения принять я не успел, потому что в зарослях еще сильней затрещало. И оттуда появился высокий красноармеец. Плечи молотобойца. Лицо круглое. На голове пилотка. Одет в короткую, словно нарочно подрезанную, шинель. Сапоги немецкие, трофейные — и те с короткими широкими голенищами. Такое впечатление, что все обмундирование ему мало. На боку оттопыривается противогазная сумка. А в руке, прямо перед собой, он держит парабеллум.
А мы ведь с братом на пост выходили безоружными. Пистолеты у нас с Володей появились позже. И когда я увидел этого незнакомца, который шел с револьвером прямо на меня, стало жутковато.
А уже полутьма. Я один. Володя в стороне. Да и что он сможет сделать, если даже его позвать? А незнакомец, не опуская парабеллума, идет прямо ко мне.
«Немцев, — шепчет, — поблизости нет?»
«Пока, — отвечаю с душевным облегчением, — нет».
«Понимаешь, сбился с тропинки. Наши тут недавно прошли. Не заметил, случайно, в какую сторону?»
Я отвел его к бараку.
«Идите, — показал, — по коридору прямо».
А во мне и радость, что незнакомец оказался свой, и еще не выветренный страх.
Я, конечно, его не узнал. И когда ужинали за одним столом — тоже. На портретах в своих книгах он был молодой, смеющийся. А в нашей комнате сидел уже человек средних лет, и видно было, что ему сильно нездоровится. Это уже после чая он вдруг стал читать наизусть главы из своих произведений и нам открылся.
— Экзамен по детской литературе вы Аркадию Петровичу вроде бы сдали, — пошутил я. — Отчего же у вас не сложилась с ним дружба, как у вашего брата?
— Отчего? — виновато и чуть насмешливо улыбнулся Василий Михайлович. — Не хватило времени...
Когда немцы заняли наш район и родители решили, что мы будем помогать окруженцам, отец распределил между нами обязанности.
Володя был проворней. Ему отец доверил разведку. Брат ходил по деревням. В каждом селе у него имелись — или он себе нарочно завел — приятели. И от них точно знал, где стоят солдаты или в какую сторону направились полицаи. Они поодиночке-то ходить боялись.
В зависимости от доставленного сообщения отец выбирал маршруты для тех военных, которые направлялись к линии фронта. Проводником с ними отец посылал несколько раз Володю.
А я отвечал за охрану дома и безопасность гостей. Военные посещали нас каждый день. Их надо было накормить, дать умыться, устроить в сарайчике на ночлег, приготовить еды на утро и на дорогу. Поэтому вторая моя обязанность состояла в том, что я помогал по хозяйству маме. Был, так сказать, тимуровец у себя дома.
Когда под Озерищами поселился отряд Орлова, отец назначил Володю связным между домом и шалашным лагерем. Брат бегал туда каждый день, иногда по два-три раза. Часто виделся с Гайдаром. И если Аркадий Петрович был свободен, они подолгу беседовали.
Володя расспрашивал, каждый ли мальчишка в гражданскую мог вступить в Красную Армию; как Гайдар в пятнадцать лет смог сделаться командиром; интересовался, почему Аркадий Петрович написал ту или другую книгу, встречал ли он на самом деле Жигана, Чубука, Яшку Цыганенка, Сережу Щербачова, Тимура или они выдуманы.