Когда Орлов принес свой планшет, отец велел нам с Володей выйти поглядеть, нет ли кого в коридоре и возле барака. Мы с братом никого не встретили и пришли об этом сказать. Отец взял планшет под мышку. Вышел из комнаты. И появился ровно через четверть часа. Орлову и нам было очевидно, что планшет уже спрятан в надежном месте.
— Значит, тайник был рядом с домом?
— Конечно. Отец спал не больше двух-трех часов в сутки. Часто даже не раздевался, только сбрасывал сапоги. А работы нам все прибавлялось. И он позаботился о том, чтобы хождение к тайнику отнимало как можно меньше времени.
— А что, по-вашему, мог представлять тайник — дупло, лисью нору?
— Дупло, — усмехнулся Швайко, — кажется надежным местом только городскому человеку. А я, помню, обратил внимание, что отец унес бумаги Орлова вместе с планшетом.
— Пустой планшет Михаил Иванович мог бросить в лесу.
— Отец не стал бы его выбрасывать возле самого дома. И потом, в темноте он рисковал обронить какой-нибудь важный документ. Думаю, он спрятал бумаги вместе с планшетом. Вот почему я полагаю, что тайник у него был большой, наверное, даже с закрывающейся крышкой.
— И все же что это могло быть?
— Скорей всего, какая-нибудь дубовая кадушка для соления капусты, молочный бидон с защелкивающейся крышкой (в колхозах в таких возят молоко). Небольшой сейф, хорошо замаскированный. Не смейтесь. В сорок первом году в лесу можно было отыскать и пушку, и грузовик, и самолет.
Сбитый наш двухместный бомбардировщик мы нашли однажды с Володей. Пилот погиб. Штурман был ранен. Мы помогли ему добраться до села, где жил фельдшер. Когда мы рассказали про этот случай Аркадию Петровичу, он все порывался пойти в ту деревню узнать, что стало с летчиком. Но тоже не успел.
— Володя знал, где тайник?..
— Вам бы приехать пораньше да спросить у него самого... Володя был при отце разведчиком. Получал от него важные задания. И знал, конечно, больше нашего.
Про тайник он мог узнать нечаянно. Или, наоборот, из упрямства: «Ах, от меня скрывают — так я нарочно узнаю».
Вообще, пока не пришлось, погрузив в спешке на телегу самое необходимое, бежать ночью в Михайловку, Володе многое казалось игрой...
— Но вы же с Володей были еще и близкими друзьями. И если он сделал — чаянно или нечаянно — такое важное открытие, как же он не поделился с вами?
— Понимал, что я не похвалю. Сегодня, конечно, мы бы на Володю не сердились за его тогдашнее мальчишество. А могло быть и так, что он порывался сказать, а я не дослушал.
Однажды, например, он сказал:
«Когда Аркадий Петрович напечатает свои записки, то многим полицаям будет жарко...»
Я пропустил тогда эту фразу мимо ушей. А сейчас думаю: «Откуда он знал? Из беседы с Гайдаром? Аркадий Петрович читал ему свои тетрадки? Или он сам читал тетрадки, которые оставил Гайдар?»
Слушая Василия Михайловича, я с каждой минутой все сильней ощущал, что рушится моя последняя надежда. И уже в порыве отчаяния спросил:
— Хорошо. Предположим, что завтра я покупаю новую лопату, буханку хлеба, две банки консервов и еду под Лепляву, на кордон номер 54. С чего я должен начать?
— С чего хотите. Только без меня вам там делать нечего.
— Но если вы знаете, где нужно искать, почему ж вы до сих пор не добрались до тайника?
Василий Михайлович снова встал. Под его ногами скрипнула свежепокрашенная половица. А на стене появилась громадных размеров скорбная тень.
— Если бы я знал, — медленно произнес он, — я бы давно поехал и выкопал. Мне эти бумаги не нужны. Я бы это сделал только ради памяти отца, который принял великую муку, но не выдал тайн, которые ему доверили.
С той поры прошло двадцать лет с лишним. У меня самого подрос Леонид, который недавно заявил, что непременно станет офицером. А я и теперь по ночам просыпаюсь от голоса отца:
«Вася, Володя, мальчики мои, спасите, придите на помощь!»
Я не искал тайник, потому что не было никакой приметы, никакой зацепки. Разве можно перекопать целый лес? А сейчас я думаю... Не хотите выйти на воздух? Я расскажу вам одну историю.
Мы двинулись по дороге меж огородами и небольшими садами. Я искоса поглядывал на Василия Михайловича, а он не спешил начинать.
— Военные, которые у нас гостили, — негромко заговорил он, — делали нам с Володей подарки. И среди прочего имущества — значков, цепочек, ремней, кошельков, перочинных ножей — получили мы с Володей еще и три пистолета.
Новый бельгийский браунинг забрал отец. В гражданскую он хорошо стрелял. И вроде похожий браунинг был у него во время службы в продотряде. И по штуке досталось нам с Володей.