Вот и Ляля с годами стала в чём-то поразительно напоминать мать. Наверное, в какой-то мере этому процессу способствовала эмиграция и неизбежный стресс. Кто знает? В ослабленном организме болезнь всегда прогрессирует быстрее. Поначалу Сеня просто не обращал внимания, как в его жене просыпаются тёщины инстинкты. Да и не до того было, чтобы анализировать насколько далеко или близко яблочко падает от дерева, на котором созрело. Сразу после приезда в Америку навалилось столько проблем и забот, что думать о пустяках, пожалуй, следовало в самую последнюю очередь. Да и стоило ли о них думать, вообще? Булатный клинок не перековать, а взрослого человека уже не переделать…
Общаться на первых порах в Лос-Анджелесе Сене пришлось исключительно с Лялиными приятелями. Откровенно говоря, эти нечастые встречи его совершенно не вдохновляли на будущие, и в гости к малознакомым людям он ходил лишь по Лялиному принуждению. Сеня, конечно, не упирался и следовал туда послушно, но без всякого воодушевления. Разговоры Лялиных друзей его не занимали и к их интересам он оставался безразличен. Ляля же, наоборот, любила бывать среди прошлого окружения. Сюда же, в Калифорнию, но только раньше перебралась её одесская подруга. К ней-то и предстояло отправиться на день рождения.
О походе в ресторан Ляля была оповещена заранее, чуть ли не за месяц, а когда она заикнулась Сене о новой сумке, тот как-то не придал особого значения её капризу. Сто долларов больше, сто долларов меньше?.. Дыру в семейном бюджете эти гроши всё равно не сделают. Но когда Ляля приоткрыла Сене глаза на то, сколько собирается потратить на обновку, он, мягко говоря, испытал шок.
— Лялечка, ты это серьёзно?
— Вполне, — заявила она решительно. Очевидно, его жена имела твёрдые намерения и не собиралась отступать от задуманного.
— Сенечка, могу я иметь право выбирать сама, что мне носить?
— Да, золотце. Но… — Сеня запнулся, растерявшись как ему возразить, — мне кажется, что такую сумму мы смогли бы употребить с большим проком.
— Послушай, жизнь проходит. Чего ждать? — перебила Ляля слегка раздражённо.
— Когда я буду старухой, такая вещь мне уже наверняка не понадобится. И потом, я тоже зарабатываю и вовсе не клянчу денег из твоего кармана…
Сене предпочёл предусмотрительно промолчать. Взывать к Лялиной совести он не считал нужным и уж, тем более, возражать по поводу необходимости совершенно несвоевременной, на его взгляд, покупки.
«… Да уж, ты зарабатываешь. На туалетную бумагу едва хватает», — грустно подумал он, но не стал распространяться дальше, полагая, что спорить с женщиной по поводу её трат — занятие более, чем бесполезное. Собственные нервы куда дороже.
В ресторан Ляля пожаловала как королева. Специально с опозданием, чтобы все сидящие за столом обратили на неё должное внимание. Небрежно сверкнула шикарной сумкой и нарочито немного замешкалась, вынимая оттуда конверт. Только уж затем картинно расцеловала именинницу, перекладывая из руки в руку свой роскошный ридикюль. Пока хозяйка банкета их рассаживала, Ляля искоса наблюдала, какое впечатление произвела её сумка на окружающих женщин. В том, что каждая из них невольно прикинула про себя стоимость эксклюзивного, аксессуара Ляля не сомневалась. Да она бы и сама не осталась безучастной к столь очевидному свидетельству чьего-то процветания.
Первые полчаса ощущение триумфа не покидало Лялину душу. Она удовлетворённо ловила на себе любопытные взоры дамской части гостей и самодовольно ликовала. Простейшая философия, которой Ляля придерживалась последние годы в выборе нарядов работала безотказно. Одев на себя, оставшиеся в наследство от мамы кольца и серьги с крупными бриллиантами дореволюционной огранки и прихватив сумку по цене не меньше тысячи долларов, она могла позволить себе появиться где угодно, хоть в рубище и тем самым утереть нос почти любой моднице. Правда, иногда случались осечки и именно такая, к несчастью, произошла сейчас.
В какой-то момент Ляля непроизвольно кинула взгляд через плечо и заметила на спинке соседнего стула чужую сумку… Не узнать её она не могла. Это был настоящий «Гермес». Великолепный образец знаменитой серии «Келли» из безукоризненно выделанной кожи нежно-абрикосового цвета. Ручку сумки украшал кокетливо повязанный каре той же самой фирмы. Увиденное так подкосило Лялино самообладание, как не сумел бы справиться с ним самый изощрённый садист. Наверное, подобное чувство мог бы в какой-то степени испытать, разве что, безумно влюблённый, на глазах которого насилуют его избранницу. Ляля не могла оторваться взглядом от злополучного предмета и тихо изнемогала от проснувшихся терзаний. На стуле развалился муж подруги и невозмутимо подпирал задницей вещь, наверняка заказанную им в преддверии дня рождения.