У хищных видов тоже может существовать в сознании некий “внутренний третий”, но представляет он собой такого же зверя, как и его хозяин, и вся его роль сводится к созданию аффекта самооправдания и самовозбуждения, но в большинстве случаев вызывается фрустрация из-за невозможности дать выход агрессивности, к тому же именно из-за невозможности ее разрядки эта агрессивность возрастает лавинообразно и доходит до компульсивности (неодолимости), что и является основной причиной “немотивированных” преступлений против личности -все это в основном совпадает с фрейдовским Супер-Эго. Кстати, именно это — невыделенное в общей клинической картине — обстоятельство, то, что неврозы хищных в корне отличны от жизненно-ситуационных стрессов обычных людей — как по причинам, так и по протеканию, спутало все карты как самому З. Фрейду, так и его последователям, ибо это, — в общем-то совершенно правильное — учение было применено не совсем “по адресу”, т. к. выявленная сексуальная детерминированность в полной мере присуща лишь хищным и — это совершенно особый вопрос — большинству женщин; да и вся, собственно, “практикующая психология” оказалась в плену того же неведения.
Новейшее Время, его невыносимая для хищных социальность гуманной ориентации так придавила тех из них, которые не смогли пристроиться к насилию в необходимой для своего “душевного здоровья” степени, что даже невероятная широкодиапазонность западной психотерапевтической “индустрии” (в особенности это относится к США — “злоотводу”) с ее фантастическим многообразием психологических теорий и “целительных” методов на методе все же не может обеспечить своей хищной клиентуре надежного облегчения. Другими словами, такие “не нашедшие себя” хищные как бы “быстрее сгорают” от постоянной и неутоленной злости. В первую очередь это относится к суперанималам, т. к. у них отсутствует значительная часть мыслей и чувств, присущих другим видам (в том числе и многим суггесторам) и многообразящих работу ЦНС и психосоматических структур, в то время как физиология видов практически одинакова. Сила воли позволяет им приказать себе сдержаться, взять себя в руки, но они не в силах приказать своим кровеносным сосудам, что и приводит в итоге к их “профессиональным заболеваниям”: инфарктам, инсультам, склерозам. Отмеченная нозологическая закономерность во многом схожа с гипотетической ситуацией держания волка в конуре плюс — на овощной диете. …Мышление второго порядка в своей рудиментарной форме доступно и диффузному виду. В принципе не существует теоретических препятствий для поднятия большинства диффузного вида на неоантропический уровень. Но для этого потребовались бы благоприятные социальные условия и применение пока не созданной, но вполне обозримой специальной психагогики, заключающейся в первую очередь в пресечении хищного научения, что в настоящее время абсолютно нереально. Более высокие уровни мышления, сознания пока еще недостижимы из-за печальной необходимости постоянного анализа и использования множества концепций чисто этологического свойства, обусловленных хищным характером нынешней социальной среды. Недостижимо также и самокритическое поведение, ибо оно наталкивается на невозможность без негативных, а не то — и страшных последствий провести в жизнь благие, честные намерения. Тоталитарные режимы достаточно убедительное тому свидетельство: в таких условиях духовная жизнь людей возможна либо на субчеловеческом уровне, либо с такой степенью двумыслия, что оно практически неотличимо от шизофренического или шпионского.
Единственный пока возможный путь к обретению “чистой” нехищной среды — это полное отстранение от мира, уход в “пещеры и пустыни”. Но и этот путь по большому человеческому счету ущербен, эгоцентричен: достаточно вообразить себе Христа, не вышедшего бы из заиорданской пустыни, решившего бы сделаться отшельником, или Будду, замордовавшего бы себя окончательно в чащах Урувелы.
Лишь при достижении социальных условий, достаточных для свободного самовыражения и одновременной духовной развитости большинства членов общества создадутся условия для возникновения более высоких уровней сознания, мышления. Это будет общество некоего анархического — безвластного — социализма. Но вполне возможно, что путь к нему лежит через властный, “ясперсовский” этап: всемирное “правовое устройство, обладающее достаточной силой, чтобы сохранить мир, и, низведя перед лицом своего всевластия каждый акт насилия до уровня преступления, лишить его всяких шансов на успех” (К. Ясперс, “Истоки истории и ее цель”). Запад в этом смысле предстает духовно задавленным именно хищной доминантой социальности: культ наживы, сексуальная непотребность, пропаганда насилия, погоня за безнравственными удовольствиями — все это следование рекомендациям и примеру суперанималов и суггесторов-биофилов. Общество поддалось науськиванию на хищные ценности. И здесь абсолютно неизбежно наступление фазы пресыщения, как и в свое время в Риме: “всюду толпы хмурых распутников”, и таков неминуемый конец всех хищно ориентированных обществ. Генеральное наступление наркотиков — уже даже ставится вопрос о легализации наркобизнеса — первая тому “черная” ласточка. В этом же ракурсе все некогда насильственно возникшие и ныне исчезающие или конвульсирующие “социалистические” режимы видятся как идеальные системы удержания у власти хищных бандократии под прикрытием неопровержимо гуманных лозунгов (— естественно, лживых). Истинный же социализм — это дело далекого будущего, в хищной социальной среде он невозможен, ибо он более “тепличен”, требует для себя подлинно честных работников-управленцев, и сейчас возможны лишь его имитации, типа “шведской модели”, но вполне вероятно, что к нему придут именно путем подобного “моделирования”.