Уловив настрой женщин, оператор понял одно: пленных сегодня не будет. Тем интереснее. К барьеру, дамы.
Елена откинулась в кресле и отвернулась от камеры. Посмотрела куда-то в окно.
Там, в свете полуденного летнего солнца, виднелись кровли «игрушечных» домов Калининграда старинной немецкой постройки. Среди них можно было заметить шпили католического храма.
– Он считает, что все получится, – сказала она на камеру, но получилось не очень уверенно.
– Что именно?
– Вы думаете, – не сдержавшись, ответила Елена, – мы желаем им зла? Что у нас проводятся черные мессы?.. Поменьше читайте, что пишут в сетях.
Девушка моргнула и, похоже, взяла себя в руки.
– Мы заботимся о тех, кто поверил в фирму.
Ее противница молчала, провоцируя продолжение, и оно последовало.
– Поймите, большинство клиентов переживали моменты, когда они чудом избегали смерти. Это сильнейшая психологическая травма, ломающая образ жизни. А мы помогаем им, и они продолжают жить дальше, ощущая поддержку… гарантию. Разве это не благородно? Разве в этом нет сострадания?
– Вы так эмоционально говорите… – осторожно сказала журналистка. – Будто сами попадали в подобную ситуацию.
– Нет. К счастью, – девушка было вспыхнула, но тут же успокоилась, когда неожиданно отметила, что в глазах оппонентки проявилось… нечто, похожее на сопереживание.
– Э-мм… – журналистка смогла подавить некстати зародившуюся эмпатию. – Один интересный момент не был затронут на презентации. Есть ли точные данные о том, как ощущают себя полностью спящие? Пока их не ведут по игре-имитации? Или нам можно только догадываться? Понимаете ли вы, с чем…
Журналистка не успела подобрать нужные слова, и заминку сразу использовала Елена, ответив на первый вопрос:
– Мозг приучен видеть себя в окружении привычных вещей и динамических образов…
– Простите, «динамических образов»?
Елена решила не обращать внимания на уточнение:
– Имитация выполняет в том числе функцию социальной адаптации. Является способом напоминать, какими должны быть предметы и другие явления реальности. Именно это сохраняет личность в неизменном виде.
«Думаешь, увернулась?»
– Или в почти неизменном?
– Мы считаем, они живут в своих снах, которые напоминают действительность того вида, какой был на момент их…
– Ухода.
– Либо дело в последней увиденной локации. Но это не главное, я уже говорила…
– То есть вы не понимаете?
– Идет обучение. Адаптация. Повышая активность до уровня полусна, мы показываем новые формы общественных отношений, технологии, возникающие после крионирования человека, их развитие… Таким образом, шока от полного пробуждения в изменившемся мире не будет. Спавший присоединится к цивилизации спустя пятьдесят лет, словно никогда не покидал ее и всегда был с нами.
Елена перевела взгляд на оператора.
«Помощь зала? Вряд ли».
– Кажется, вы просили визитку, – она улыбнулась, сделав «ход конем».
Оторвавшись от камеры – будто внезапно вспомнив что-то, – оператор дрогнувшей на полпути рукой потянулся за карточкой. Девушка сделала встречное движение, передавая контакты «Морфея», и одарила мужчину благодарным взглядом. Непредвиденным образом он помог ей выиграть даже не раунд, а весь бой.
– Для родственника?
– Да, – виновато, начиная осознавать случившееся, отвечал оператор. – Несчастный случай.
– При внезапной смерти шансов не так много, – участливо кивнула Елена. – Сожалею.
– Мы постарались быстрее обложить тело льдом. Через час приехала группа из… – он не договорил.
– А-а, понимаю, наши конкуренты.
– Просто они были ближе в тот момент. Мы заключили контракт на месячное хранение.
– Большего у них никогда не получалось.
– Время подходит. Скажите… У вас получится?
– Конечно. Мы позаботимся обо всем.
Журналистка тихо отругала себя за мгновение слабости и потерю контроля. Не выдержала и метнула колючий взгляд в мужчину, который предпочел опустить глаза. Оператор поспешил вновь укрыться за камерой, интервью его больше не интересовало.
Криохранилище «Снов Морфея» представляло собой прямоугольный в плане зал, на три четверти заполненный ровными рядами с капсулами. В них покоились тела спящих. Другая часть зала, свободная от биотехнических коконов, странным образом напоминала алтарь католического храма – из-за характерного расположения электронных устройств, голопроекций и экранов. В центре этой же четверти помещения на возвышении располагалось рабочее место супервайзера. На профессиональном сленге – «хранителя» или «ангела» сна. Оно пока пустовало.