Католическая Церковь в XIII веке относилась к новым религиозным движениям и объединениям настороженно и неодобрительно. Это была эпоха религиозных брожений, расколов и даже полномасштабных войн, как, например, альбигойские. На востоке Византийская Церковь уже два столетия не вполне успешно боролась с распространявшейся из Болгарии ересью богомилов, или павликиан.
Из Болгарии и Боснии еретическое антицерковное движение распространилось на Северную Италию, оттуда — на юг Франции, во Фландрию, в Испанию.[10] Среди правоверных католиков тоже было неспокойно, особенно в монастырях: дети почтенных семейств и монахи уважаемых монастырей бросали все и уходили бродяжничать, проповедуя «апостольский» образ жизни по Христовой заповеди: «Оставь все и иди за Мною». Ожидалось скорое наступление тысячелетнего Царства Духа Святого и разрушение прогнивших земных учреждений — Церкви и государства. Хилиастическая проповедь находила живейший отклик у всех слоев народа, так что бродячие монахи создавали постоянную угрозу образования новых сект и аскетически революционных религиозных движений. Вдали от духовного руководства и уравновешенного богословия церковных doctores-учителей, самые благонамеренные проповедники рисковали уклониться к радикальным еретическим воззрениям. В 1215 году IV Латеранский собор запрещает основывать новые монашеские ордена. Немного раньше папа Иннокентий III провозглашает крестовый поход против еретиков-альбигойцев. Три года крестоносцы под предводительством Симона де Монфора с переменным успехом воюют за Тулузу. После смерти Симона в 1218 г. Тулуза вновь достается графу Раймонду и его альбигойцам, и лишь к середине XIII в., стараниями короля Людовика Святого и папской инквизиции, почти совсем освобождается от ереси.
Доминиканский орден был создан во втором десятилетии XIII века для борьбы с альбигойской ересью. По примеру другого миноритского ордена — францисканского — он обязывал своих членов вести «апостольскую» жизнь нищих бродячих проповедников. Однако в отличие от францисканцев, на первое место у доминиканцев ставилась не сама аскеза и проповедь нравственным примером, а богословская проповедь, что требовало основательной научной подготовки. Члены ордена отказываются от всякого имущества и постоянных доходов, но в то же время запрещается физический труд, мешающий научной, преподавательской и проповеднической деятельности братьев.[11]
Осенью 1245 года молодой доминиканец Фома Аквинский, выбравшись, по преданию, из башни по веревке, к которой любящие сестры тайком от братьев привязали корзину, отправился в Париж учиться богословию. Еще до вступления в Доминиканский орден, с 1239 по 1242 год, Фома проходил studium artium liberalium в Неаполе, где под руководством Петра Ирландца штудировал Аристотеля, запрещенного в те времена в Париже.[12] В Париже он учится три года у Альберта Великого. В 1248 году его учитель Альберт уезжает в Кёльн, и Фома едет с ним. В 1252 году орден посылает его, уже бакалавра свободных искусств, по рекомендации Альберта в Париж преподавать на основанной доминиканцами кафедре. Два года Фома комментирует студентам Священное Писание, затем, в 1254–1256 гг. — Сентенции Петра Ломбардского. Этот комментарий — In IV libros Sententiarum Petri Lombardi — составил первое большое систематическое сочинение Фомы. В 1256 году он получает право именоваться учителем — doctor — и самостоятельно преподавать богословие — licentia docendi. Три года он читает общий курс, записанный позднее как Сумма против язычников. В 1259 г. Фому приглашают в Италию, где он преподает в папской курии до 1268 г. Затем Фому вновь отправляют в Парижский университет, где споры между крайними аристотеликами-аверроистами и католиками-традиционалистами достигают крайней степени напряженности. Четыре года Фома работает в Париже, участвуя в диспутах, затем вновь уезжает в Неаполь. 7 марта 1274 года, на пути в Лион, куда он был приглашен на Собор папой Григорием X, Фома умирает в цистерцианском монастыре Фоссануова.
Самый большой систематический труд Аквината, Сумма теологии, остался незавершенным (третья часть дописана до четвертого артикула девяностого вопроса). Но за 49 лет жизни он написал фантастически много. Его работоспособность превосходит всякое вероятие. Помимо трех систематических трудов, Фома оставил множество комментариев к отдельным книгам и посланиям Ветхого и Нового Завета, к литургическим текстам, к богословским[13] и философским[14] сочинениям. Важную часть его наследия составляют Quaestiones disputatae — обсуждения наиболее трудных вопросов, поднимавшихся на университетских занятиях и в ученых диспутах. Если в Суммах Фома ставил перед собой задачи систематические и дидактические: изложить определенную область знаний в последовательной взаимосвязи и наилучшим для усвоения образом, то в Quaestiones disputatae на первом плане сам процесс размышления и напряженный поиск истины. Важнейшие Вопросы объединены в тематические сборники: De ente et essentia-О бытии и сущности (Париж, 1252–53), De veritate — Об истине (Париж, 1256–59), De potentia — О силе (Рим, 1265–66), De malo — О зле (Рим, 1266–67), De anima — О душе (Париж, 1269), De quolibet — разные вопросы (1256–72). Помимо этого Фома оставил множество специальных богословских и полемических трактатов, проповедей, писем и стихотворений.
10
В Западной Европе в XI-XIII вв. эти еретики назывались катарами, или манихеями (ибо их учение в основном воспроизводило учение древних последователей Мани), альбигойцами (от г. Альби во Франции), буграми (от «булгары»), или пифлами (павликианами).
11
См. Л.П. Карсавин.
12
В 1210 году решением Парижского провинциального Синода было запрещено читать в Университете лекции по аристотелевской физике. В 1215 вышел запрет на преподавание аристотелевской метафизики. В 1231 г. папа Григорий IX подтвердил эти запреты, с оговоркой: аристотелевскую физику и метафизику не преподавать, пока они не будут изложены правильно, — имея, вероятно, в виду неправильные толкования таких пантеистов, как Амальрик, Давид Динантский и радикальных аристотеликов-аверроистов. Но уже с 1255 года все известные на то время сочинения Аристотеля (
13
Важнейшие из них — комментарии к книгам Боэция
14