Глава 72. О том, что у Бога есть воля [349]
Мы изложили то, что относится к познанию Божьего ума; теперь остается рассмотреть Божью волю.
Из того, что Бог мыслит, следует, что у него есть воля. В самом деле, собственный объект воли — это мыслимое умом благо. Поэтому мыслимое благо как таковое должно быть желанно. Но «мыслимое» предполагает кого-то мыслящего. Следовательно, мыслящий благо наделен волей постольку, поскольку мыслит благо. Но Бог мыслит благо: поскольку его мышление совершенно, как явствует из вышесказанного (1, 44 сл.), он мыслит сущее вместе с благом, [присущим бытию данного сущего]. Значит, у Бога есть воля.
К тому же. Всё, наделённое какой-либо формой, оказывается через эту форму в определённых отношениях к реальности:[350] например, белая древесина через свою белизну оказывается каким-то [вещам] подобна, а каким-то неподобна. То, что мыслит и чувствует, наделяется формой мыслимой или ощущаемой вещи: ведь всякое познание осуществляется через некое уподобление. Значит, мыслящее и чувствующее [существо] должно стоять в определённом отношении к мыслимым и ощущаемым [вещам], поскольку они принадлежат к реальности. Однако [это определённое отношение состоит] не в том, что оно мыслит или ощущает [данные вещи]: тут будет осуществляться скорее отношение этих вещей к мыслящему или ощущающему [их существу], потому что мышление и ощущение заключаются в том, что вещи находятся в уме или в чувстве соответственно способу [осуществления] той или другой [деятельности]. А чувствующее или мыслящее [существо] оказывается в определенном отношении к вещи, существующей вне души, через волю или стремление. Вот почему все ощущающие и мыслящие [существа] наделены стремлением и волей: [стремление заложено в способности ощущения, а] воля содержится в разуме. Значит, раз Бог мыслит, он должен и хотеть.
Далее. То, что свойственно каждому сущему, свойственно сущему как таковому.[351] Именно такого рода свойства должны рассматриваться в первую очередь, [если мы хотим узнать,] что свойственно первому сущему. Всякому сущему свойственно стремиться к своему совершенству и к сохранению своего бытия. При этом каждое стремится к этому на свой лад: разумные [существа] — через волю, животные — через чувственное стремление, неспособные ощущать — через естественное стремление. [Кроме того,] по-разному [ведут себя уже] обладающие [предметом своего стремления] и не обладающие. Не обладающие устремляют своё желание на то, чтобы приобрести то, чего им не хватает, сообразно их роду; обладающие успокаиваются в том, [чем обладают]. Так вот, первому сущему, то есть Богу, не может не хватать [совершенства и бытия]. Значит, поскольку он — существо мыслящее и, следовательно, наделенное волей, [эта воля проявляется в том, что] ему нравится его бытие и его благость.
И ещё. Чем совершеннее мышление, тем приятнее оно мыслящему. Бог мыслит, и мышление его — самое совершенное, как показано выше (1, 44 сл.). Следовательно, для него мыслить — самое приятное дело. Но умственное наслаждение [получается] благодаря воле — как чувственное наслаждение благодаря чувственному стремлению, вожделению. Следовательно, у Бога есть воля.
Кроме того. Форма, созерцаемая умом, ничего не приводит в движение и ничего не причиняет иначе, как через посредство воли. Объект воли — цель и благо, и только он может подвигнуть кого-либо к действию. Чисто спекулятивный ум ни к чему подвигнуть не может; так же как чистое воображение, без оценки [воображаемого]. Но форма Божьего ума — причина движения и бытия всех прочих [вещей]: ибо Бог действует [и делает все вещи из возможных действительными] посредством ума, как будет показано ниже (II, 24). Следовательно, Бог должен быть наделен волей.
И ещё. У разумных [существ] первая среди движущих сил — воля. Именно воля переводит всякую потенцию в соответствующий акт: мы мыслим, потому что хотим [мыслить], и воображаем, потому что хотим, и прочее. Это объясняется тем, что объект воли — цель. С другой стороны, волю приводит в движение ум: не в качестве действующей или движущей причины, а в качестве причины целевой. Ибо ум полагает себе свой объект; он-то и есть цель.[352] Следовательно, первому двигателю более, чем кому-либо, подобает иметь волю.
Кроме того. «Свободно то, что существует ради себя»:[353] то есть по самому своему понятию свободное существует само по себе, [а не зависимо от другого]. Свобода действия присуща прежде всего воле: мы говорим, что человек действует свободно, когда он делает что-либо по [своей] воле. Значит, первому деятелю, более, чем кому-либо, подобает действовать по [своей] воле: ведь ему более, чем кому-либо, подобает действовать самому по себе, [а не в зависимости от чего-то].
349
Quod Deus est volens — букв. «Что Бог волящ». Однако, не желая использовать в переводе неуклюжие кальки с латинского и немецкого «волить», «волящий», «воление» (они, правда, уже существуют в русском философском языке со времен переводов немецких идеалистов, за исключением, пожалуй, volitum — «поволенное», т.е. то, чего хочется), мы оставили произвольный перевод:
350
Habet per illam formam habitudinem ad ea quae sunt in rerum naturä букв, «обладает через эту форму устойчивым характером применительно ко всему, что есть в природе вещей». — «Природа вещей» — это, во-первых, реальность (т.е. не воображаемые объекты); во-вторых, внешняя, или объективная реальность (т.е. не внутреннее устройство данной вещи, ее форма, материя, акциденции и проч.); в-третьих, всё на свете, тотальность (т.е. став чем-то определенным — а именно это и означает «быть наделенным какой-либо формой» — вещь становится в определенное отношение абсолютно ко всему сущему, включается в весь миропорядок). — Habitudo —
353
‘Liberum est quod sui causa est’: et sic liberum habet rationem eius quod est per se. — Causa sui по-латыни может означать две вещи: 1) если causa — существительное, то это «причина себя»; 2) если causa — предлог (с родительным падежом) — то «ради себя». В философском контексте causa sui принято понимать и переводить как «причина самого себя», т.е. вещь или существо, обязанное своим бытием только себе, а не другой причине (Бог, вечный двигатель, единое). Соответственно, и этот аргумент Фомы авторитетные немецкие переводчики понимают так: «‘Свободно то, что существует на основании себя самого’ — таким образом, свободное имеет характер такой вещи, которая существует благодаря самой себе...» (K. Albert, P. Engelhardt, L. Duempelmann). Но, насколько мне известно, проблематика causa sui в этом смысле становится актуальной только с XVI. или XVII. века. Однако это определение свободы дается Фомой как цитата из Аристотеля, из второй главы первой книги