Итак, ясно, что из всех наших аффектов у Бога могут быть только радость и любовь, — но в нем они существуют не в виде страстей, как у нас.
Авторитет Писания подтверждает, что в Боге есть радость и удовольствие. Так, в Псалме говорится: «Удовольствия в деснице Твоей вовек» (15:11).[396] А Премудрость Божия, которая есть сам Бог, как показано (1, 45. 60), говорит так: «Я была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время» (8:30). И у Луки сказано: «Будет радость на небесах об одном грешнике кающемся» (15:7). — И Философ говорит о том же: «Бог всегда радуется и наслаждается одним простым удовольствием».[397]
Упоминает Писание и о Божьей любви: «Истинно Он любит народ [Свой]» (Второзаконие, 33:3); и «Любовью вечною Я возлюбил тебя» (Иеремия, 31:3); и «Сам Отец любит вас» (Ин., 16:27). — Некоторые философы также полагали Божью любовь началом вещей.[398] И Дионисий говорит о том, что «Божья любовь не позволила себе бесплодно остаться в самой себе».[399]
Следует иметь в виду, что другие аффекты, по виду своему противные Божьему совершенству, приписываются Богу в Священном Писании не в собственном смысле, как было доказано (1, 89 слл.), а метафорически: на основании сходства либо результатов, либо предшествующего аффекта.
Я говорю о «сходстве результатов» вот в каком смысле: иногда воля, руководствуясь порядком мудрости, направляется к тому же действию, к какому иной склоняется под влиянием беспорядочной страсти: судья, руководствуясь справедливостью, наказывает — так же, как разгневанный наказывает под влиянием гнева. Бога иногда называют «разгневанным», когда он, руководствуясь порядком своей премудрости, хочет кого-то наказать, как сказано в Псалме: «Ибо гнев Его разгорится вскоре» (Пс. 2:12). Называют Бога и «милосердным»: потому что, желая людям добра, он избавляет их от бедственного положения, — а мы делаем то же самое под влиянием страсти — жалости, или милосердия. Вот почему в Псалме говорится: «Сострадателен и милосерден Господь, долготерпелив и многомилостив» (Пс., 102:8). Иногда говорится даже о раскаянии Бога: ибо руководствуясь вечным и неизменным порядком своего провидения он создает то, что прежде разрушил, или разрушает то, что прежде создал, — точно так же поступают и некоторые люди, движимые раскаянием. Вот почему в Книге Бытия говорится [от имени Бога]: «Я раскаялся, что создал человека» (6:7). Но это не нужно понимать в прямом смысле, о чем свидетельствует, например, сказанное в Первой книге Царств: «И не скажет неправды и не раскается Верный Израилев; ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему» (15:29).
Что же касается «сходства предшествующего аффекта», то я имею в виду следующее. Любовь и радость, присутствующие в Боге в собственном смысле, являются началами всех прочих аффектов: любовь — начало движущее, радость — начало целевое; даже разгневанные, покарав, [кого хотели], радуются как люди, достигшие цели. Поэтому о Боге иногда говорят, что он скорбит, а именно, когда случается противоположное тому, что он любит и одобряет: ведь в нас самих скорбь вызывает то, что случилось вопреки нашей воле. Вот в каком смысле говорит [о Божией скорби] Исайя: «[И не стало истины, и удаляющийся от зла подвергается оскорблению.] И Господь увидел это, и противно было очам Его, что нет правого суда. И видел, что нет человека, и дивился, что нет заступника» (59:15:16).
Итак, вышесказанное, помимо прочего, опровергает заблуждение некоторых иудеев, которые приписывают Богу гнев, скорбь, раскаяние и прочие подобные страсти, считая, что они в прямом смысле присущи Богу: они не различают, что в Священном Писании говорится прямо, а что — метафорически.
Глава 92. Каким образом можно предполагать наличие в Боге добродетелей [400]
Последовательность изложения требует от нас теперь показать, каким образом следует предполагать в Боге добродетели. Поскольку бытие Божье во всех отношениях совершенно и некоторым образом заключает в себе совершенства всех сущих, постольку и благость Божия должна некоторым образом заключать в себе благости всех [вещей]. Но добродетель есть некая благость добродетельного [существа], ибо именно благодаря ей «называется добрым человек и дело, которое он делает».[401] Значит, Божья благость должна, на свой лад, содержать все добродетели.
396
Синодальный перевод: «Полнота радостей пред лицем Твоим, блаженство в деснице твоей вовек».
398
Ср., например, Парменид, фр.13; Гесиод,
399
Дионисий Ареопагит,
400
Quomodo in Deo ponantur esse virtutes. — Точнее: «Каким образом Богу присущи добродетели», — ибо modus относится к способу соединения добродетелей с Богом, а не к способу нашего предполагания. «Мы полагаем, что Богу присущи добродетели. Каким образом они могут в нем быть?»