XX век был эпохой тоталитарных войн. XXI век начался грандиозным актом террористической войны «Юга» против «Запада». За этим последовали войны в Афганистане, Ираке, Чечне. Сейчас человечество на волосок от крупных вооруженных конфликтов в Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье, Израиле, возможно, и в Иране. И, поскольку все сценарные модели указывают, что международная напряженность вокруг «горячих точек» будет нарастать, достигая первого пика к 2008-2010 годам, а следующего – к началу третьего десятилетия, приходится считаться с тем, что масштаб военных действий также будет увеличиваться.
Очарованный доказательствами того, что грядущая ядерная война, пугающая моих одноклассников, как радиация, СПИД и необходимость когда-то содержать семью, не погубит нашу планету, я сделал в последнем классе доклад про социосистему на межшкольной конференции. Что тут началось! Казалось, все учителя, сидевшие в комиссии, мечтали о том, чтобы эта пресловутая война уничтожила человечество. Все забыли, что я инвалид, сижу в коляске, все встали вокруг меня и замахали руками. Похоже, они были обижены за то, что всеобщая страшилка не работает, а я оказался героем сказки «Голый король». Через пять минут кто-то опомнился, но я физически ощущал, что мгновение я был один, и тучи сгустились.
Я ответил на язвительные вопросы. Школьники-участники меня не слишком поняли, они только загудели, да некоторые потом вспоминали в сети бучу вокруг меня. А это были лучшие школьники города. А друг мой в тот день заболел. И меня привез отец и обещал заехать и забрать после. В общем, я пережил почти физически погружение в болото и его предварительное довольное чавканье.
Потом я много раз встречался с тем, что в школе и учителя, и ученики не понимают простой логики. Они живут страхами и хотелками. Под управлением. Отец смеялся над моими проблемами, он предупреждал, что тема принесет мне приключений. Он опоздал, и я ждал его в коляске под дождем. Организаторы рассосались. Наверное, я их сильно достал.
Ноозойное ускорение
Существуют отчетливые параллели между биологическим и социальным развитием (Табл. 2).
Таблица 2. Параллели между биологическим и социальным развитием.
Развитие социосистемы носит эволюционный характер и подчиняется тем же закономерностям, что и развитие биоты, но с гораздо большими характерными частотами (ноозойное ускорение). Для традиционной и индустриальной фазы такое ускорение с хорошей точностью может быть представлено формулой:
а = е11(1+0,00016t) =~60000(1+1,8 Т), (1)
где t – возраст социосистемы в годах, а Т – в тысячелетиях.
Наличие малого, но устойчивого фактора, разгоняющего «ноозойное ускорение», требует объяснения, которое в настоящее время отсутствует.
2. Война как фактор устойчивости
Итак.
Война есть иллюзорный социосистемный процесс. Ее существование обусловлено двумя фундаментальными противоречиями:
• между эволюционно закрепленным видовым эгоизмом вида Homo Sapiens и социальным (социосистемным) образом существования этого вида;
• между жаждой жизни и неизбежностью смерти.
С системной точки зрения война представляет собой эволюционный механизм, такой же как конкуренция, симбиоз, половой отбор и т.п. Для социосистемы война является простейшим способом создать единую социальную структуру из разобщенных индивидуумов.
Когда я стал посещать школу два-три раза в неделю, принюхиваться и присматриваться к ходячим учащимся, я быстро понял, что без Петьки мне было бы не справиться и что он был моей опорой, моими ногами, то есть моей пехотой и танками. Но наш класс был совсем не таким, как класс отца и матери. Они наперебой рассказывали мне о группках и группировках, войнах и победах, дворах и драках. Ничего такого в моей школе даже близко не было. Много ребят сами по себе сидели в Сети и немного учились, когда их спрашивали по предупреждению. Эта тоже была новая практика для отца, он пожимал плечами, но так было учитель говорил: готовься, завтра спрошу! Ну, и спрашивал. Некоторые не готовились получали двойку, а некоторые готовились пятерку. Неожиданностей не было. Да и ученики бы воспротивились: Вы же нам не сказали! Не будем писать контрольную! В общем, с процессом нашего фрагментарного учения очень носились.
Учителя казались людьми подневольными. Жертвами демократии, как говорил отец. В таком мире война носила скрытый характер, группировок в классах не было. Стихийные митинги против учителя: Вы нас не предупреждали! – разруливались с поклонами. Наверное, это называлось толерантностью. Многие школьники заявляли наивный пацифизм. Он понемногу прошел в последних классах, когда стало модно куражиться перед девчонками, но и это было как-то смазано, не похоже на отцовскую молодость. Соединяли нас Сети, и там я быстро собрал свои батальоны к бою.
В рамках государства, полиса, социальной группы или отдельного человека война играет троякую роль, одновременно выступая как фактор устойчивости, агент развития и источник базовых рисков.
Рассмотрим влияние войны на устойчивость социальных систем, то есть на их способность сохранять циклический или квазистационарный характер своего существования.
Управление пассионарностью
Прежде всего война широко используется для управления пассионарностью общества, причем это управление носит многосторонний характер.
Во-первых, война позволяет сжечь избыточную пассионарность, накопленную в социальных низах, прежде всего в молодежной среде. Работают три механизма – физическая гибель патриотически настроенных пассионариев в ходе боевых действий, арест и изоляция «бунтарей» по законам военного времени, карьерное продвижение выживших пассионариев.
Во-вторых, война стимулирует рост пассионарности социальных низов и в особенности среднего класса. Отчасти это связано с теми вызовами, которые война предъявляет отдельным людям и обществу как целому, отчасти с экзистенциальностью пребывания человека на войне, то есть рядом со смертью.
Понятно, что два эти механизма конкурируют между собой. Правящие элиты, которые широко практикуют внешнюю войну как способ разобраться с внутренними проблемами, часто недооценивают эффект военного роста пассионарности. Результатом оказывается Февральская и Октябрьская революции в России 1917 г., ноябрьская революция в Германии 1918 г., «марш ветеранов» на Вашингтон 1932 г. и т.д. С другой стороны, пакистанское руководство успешно погасило пассионарную энергию экстремистски настроенной молодежи, стимулировав ее участие в борьбе против советских войск в Афганистане. Очень похоже, что и каудильо Франко послал на советско-германский фронт свою «голубую дивизию» не столько в благодарность за помощь Гитлера и Муссолини в Гражданской войне, сколько для повышения устойчивости режима. Кстати, и тот и другой пример показывает, что сжигать пассионарность лучше всего посредством малых контролируемых (управляемых) войн, а не глобальных конфликтов.
Аналогичный результат дают серьезные стихийные бедствия. Например, цунами в Японии в 2011 г. решило проблему пассионарного перегрева страны, что сделало проектируемую войну за Курильские острова ненужной и даже нежелательной. Другой вопрос, что стихийные бедствия труднее устраивать по заказу, чем локальные войны.
Наконец, в-третьих, война, работая как социальный лифт, способствует кооптации в управляющую элиту новых лидеров – военных «выдвиженцев». Это приводит к повышению и пассионарности, и дееспособности правящего класса, то есть опять-таки к росту социальной устойчивости.