2. Война Ареса
Пиктограмма
Как уже указывалось, «война Ареса» – это нормальная «обычная» война, как ее представляют себе люди издревле и до настоящего времени. Это война за территорию и ресурсы, война, развертывающаяся в пространстве и поглощающая пространство: вчера мы так славно продвинулись… Плеяды остались за нами… как вы могли додуматься сдать врагу Киев …
«Война Ареса» опирается на геополитику и ее базовые теоремы и собирается в форме географической или пространственной доктрины: стратегия есть продолжение географии. Эта доктрина определяет соотношение тактики и стратегии, выстраивает пространство операций и является основой военного дела (war-as-business). Интересно, что географическая доктрина почти во всех своих версиях приводит к концепции генерального или решающего сражения, кульминационного пункта войны, кризиса с его напряжением всех сил сражающихся сторон. Теорию «решающего сражения» обычно приписывают К. Клаузевицу, хотя на самом деле он относился к ней скорее иронически. Как справедливо заметил Р. Исмаилов: «Немецкие генералы просто не прочитали второй том книги Клаузевица».
Основополагающий принцип военного дела был установлен великим античным полководцем Эпаминондом, который разгромил непобедимую на поле боя спартанскую фалангу, создав невиданное по тем временам массирование средств на направлении главного удара. Ударный кулак, собранный Эпаминондом на фланге и поддержанный элитным «Священным отрядом» и всей кавалерией Фив, прошел через спартанские боевые порядки, как нож сквозь масло. Фаланга потеряла устойчивость и побежала. В этот день практически все спартиаты должны были лишиться гражданства, но было установлено, что «законы сегодня спят». Отступление от законов Ликурга в пользу здравого смысла Спарту, конечно, не спасло и стало лишь альтернативной версией заката ее военного могущества. Интересно, что после боя командующий спартанской армией признал свое поражение, но заявил, что Эпаминонд «действовал нечестно».
Принцип неравномерности развертывания сил на поле боя, на театре военных действий, на всем геополитическом пространстве до сего дня остается содержанием «войны Ареса». Этот принцип виден и в «косой атаке» Фридриха Великого, и в «больших батальонах» Великой армии Наполеона, и в прорыве 6-й танковой армии через Хинган в 1945 году.
Этот принцип распаковывается в диалектическое противоречие принципов концентрации и деконцентрации сил. Первый из них можно охарактеризовать старой восточной пословицей: «Ястреб бьет воробья всей своей мощью». Другими словами, нельзя быть достаточно сильным в решающем пункте. Второй принцип разумно сообщает, что концентрация всех сил на главном направлении отнюдь не подразумевает необходимости собрать их в одном углу «карты». То есть части и соединения по крайней мере не должны мешать друг другу.
Маас-Аргоннский кошмар
26 сентября 1918 году американские войска попытались осуществить амбициозную операцию на Западном фронте Первой Мировой войны. Собрав огромные силы, свежие, не вымотанные четырехлетней войной и снабженные всем, что только могло потребоваться армии, американское командование приняло решение прорвать германский фронт, отбросить немецкую армию к Аргоннам, разорвав стратегическую линию неприятеля на две части. В принципе, это решение вполне отвечало обстановке и должно было привести к крупной победе и коллапсу германского фронта.
«Когда было развито настоящее наступление, то весь фронт атаки (протяжением в 40 миль) удерживался только 5 германскими дивизиями далеко не полного боевого состава, составленными, за исключением одной, из низкосортных войск. Против них были брошены 9 американских дивизий, а еще 3 дивизии находились в ближнем резерве. Это давало численное соотношение сил более 8:1 [95]. В армейском резерве было еще 3 дивизии. Учитывая трудности, связанные с отступлением и переброской войск с Сен-Миельского сектора, вначале из этих дивизий могла быть использована только 1 регулярная, а из всех участвовавших в операции соединений только 3 дивизии имели предварительный боевой опыт. Атака была предварена трехчасовой интенсивной бомбардировкой, в которой участвовало 2700 орудий; сопровождалась атака 189 малыми танками».
Всего «на фронте от р. Маас до р. Сюип, протяжением 65 км, 42 американские и французские пех. и 4 кав. дивизии с 4878 орудиями, с многочисленными самолетами и танками после артиллерийской подготовки в течение 3-10 часов атаковали 13 германских дивизий с 1600 орудиями».
Американские солдаты двинулись в атаку. Немцы, блестящие тактики, задержали их продвижение, хотя оборона носила очаговый характер и находилась на грани развала. В этой ситуации Д. Першинг[96] решил ввести в сражение свои резервы, то есть создать еще большее преимущество в силах на поле боя. Увы, в реальности подходящие войска забили все дороги, как ортогональные линии фронта (директрисы), так и параллельные ей (рокады). Невероятная пробка прекратила всякое продвижение американских войск вперед, тем более что питание операции осуществлялось по тем же коммуникационным линиям и прекратилось практически полностью. Порядок наводили больше месяца, операция оказалась полностью сорванной.
В следующей войне на эти же грабли наступили советские войска под Ленинградом и на Кавказе, англичане в Италии и у Сингапура (последняя операция состоялась уже после окончания войны, но тем не менее обошлась довольно дорого).
Диалектическое противоречие принципов концентрации и деконцентрации сил конструирует ряд оперативных техник и схем второго порядка, которые все могут быть описаны старой формулой «порознь идти – вместе сражаться». К таким техникам относятся, в частности, схемы «Маятник» и «Вальс Отражений». Все они приводят к резонансной мультипликации ресурсов и рассматриваются в теории как оперативные резонансы.
Мой жизненный «Маятник» принес мне первое в жизни настоящее счастье, несмотря на то что я не стал ходить. Если вам будут говорить, что от любви люди летают, они правы, а вы нет. Просто вам не повезло. Самое сложное в этом полете – удержать темповую игру. Отец потом скажет мне, что такое еще бывает, если идет работа с друзьями или книга. Мне было плевать на работу, школу и отца, я хотел просто быть. Просыпаться. Дивиться на ощущения в своем солнечном сплетении.