Впрочем, одна из возможностей ускользнула от внимания польского писателя (см. Г.Н.Поваров, ор. cit., стр.26). Он не учел, что путем автоэволюции человек сможет изменять свою природу, физическую и духовную, усиливать собственный мозг и идти все время впереди создаваемых им роботов. Такая перспектива нас немного печалит, ведь человек будет "уходить" от самого себя...
Технология и мораль
Мы говорили уже, что Лем отвлекается от социальных аспектов. Однако обойти этику и мораль трудно, и Лем рассматривает мораль, но, разумеется, его интересует лишь прямое влияние технологии на мораль. Итак, технология и мораль.
Как известно мораль - вторична, надстроечна. Она - элемент общественного сознания, первично же общественное бытие. Технология - часть бытия, и Лем говорит, что технология формирует нас и наши принципы, в том числе и моральные.
Но, как? Посредством общественных систем! Однако Лема интересует не это. Технология может действовать и действует непосредственно. Лема интересует именно такое действие.
Лем дает ответ критикам "моральных аспектов" техноэволюции. Как известно, иные мыслители Запада считают, что техника и точные науки вредно влияют на мораль. Можно услышать, что открытие атомной энергии и выход человека в космос - преждевременны. Утверждают, будто технология сама по себе ведет к деградации культуры, наносит ущерб творчеству и производит лишь культурную дешевку.
Лем критикует эту ошибочную посылку. Технологию - говорит он следует признать "орудием достижения различных целей, выбор которых зависит от уровня развития цивилизации, общественного строя и которые подлежат моральным оценкам" (гл. II). И там же: "Технология дает средства и орудия; хороший или дурной способ их употребления - это наша заслуга или наша вина".
В целом суть рассуждений Лема такова. Действие технологии, рационализирующей человеческую жизнь, может иметь и отрицательные последствия. Это может происходить из-за быстрого и полного удовлетворения потребностей. Так, годы ученья закаляют характер и формируют личность; разработка же "информационной пилюли" сделает труды ученья излишними.
Форсирование подобных "улучшений" может вызвать "аксиологический коллапс"; может рухнуть вся система общественных и личных ценностей "мотивационный остов человеческого поведения". К тому ж атрофия ценностей - необратима.
Наше и не только наше мнение
Лем прав, конечно, когда он обращает внимание на возможные нежелательные последствия технологии. "Техника, - пишет Лем, - формирует не только здоровое сознание, она проникает даже в комплекс симптомов психического заболевания, к возникновению которого она сама же и привела" (гл. VI).
Поиск контрмер - задача, актуальная уже сейчас.
Лем прав также, когда привлекает наше внимание к аксиологии - науке о ценностях (греч. аксиа - ценность) . В последние годы понятие ценностей все шире рассматривается в отечественной философской и социологической литературе 14. Исследовать это понятие - практическая и теоретическая необходимость для марксистской философии (ор. cit., стр.5).
Это перекликается с мыслями Лема о необходимости диахронического (т.е. исторического) и синхронического (сравнительного) изучения этик как систем моральных ценностей и с его призывом к кибернетике применить ее инструментарий к изучению проблем этики в сложных социотехнических условиях (Закл., п.2).
И все же Лем рисует слишком мрачную картину дрейфа "ценностей в потоке начатых технологией общественных пертурбаций (Закл.). Такой пессимизм вряд ли оправдан 15. Вряд ли развитие технологии всерьез устранит из общества и мира личности такие ценности, как сознание нужности людям, ответственности за взятое на себя дело, как чувство весомости выполняемой в обществе роли. "Поле для показа" в различных областях деятельности исчезнет лишь вместе с цивилизацией. Например, таким "полем" всегда будет наука. В ней всегда найдется место для усилий, для успехов и неудач, для гордости за собственные достижения.
К тому ж, что значит "полное" удовлетворение потребностей? Этот эпитет лишен смысла, ибо потребности (биологические в своей основе) носят социальный характер, а общество не ставит им предела. Да и сама картина, нарисованная Лемом, показывает, как будут расти потребности и стремления человека. Если успехи автоэволюции позволят, скажем, "удвоить" продолжительность жизни и если нужно будет "заслужить" удовлетворение этой "потребности", то как будет "вести себя" та или иная личность? И будет ли "удвоение" полным удовлетворением такой потребности?
Мы считаем, что Лем в проблеме "технология - ценности" не учел социальной природы ценностей.
Хотя Лем и преувеличил угрозу, все же надо прислушаться к его соображениям. Мы согласны с тем, что далее уже нельзя мириться с "самостоятельностью" технологии. "Технология, - говорит Лем, - не может заменить аксиологический хребет цивилизации" (Закл., п.2).
Лем предлагает думать не только о том, что мы делаем сейчас, но и о тех последствиях, которые повлечет вторжение "рационализирующей технологии", с тем, чтобы "аксиологическая динамика не поддавалась пассивно вторжениям технологии" (Закл., п.2).
Что же это такое? Это - призыв учитывать социальный аспект при анализе будущего!
Но именно от него Лем и отвлекался в своей книге. Этот пробел он ощутил теперь и сам.
Конец дискуссии
Заключая дискуссию в "Studia", Лем говорил, что наиболее существен вопрос, во имя чего и с какой целью предпринимаются действия. "На эту тему в книге почти ничего не сказано". Меня скорее интересовал вопрос "Что можно сделать с миром?", нежели "Что с ним следует сделать?"
Отказ от проблемы целей сам автор справедливо считает серьезным пробелом книги. Мы же видим оправдание автора лишь в том, что социальный аспект грядущего мог бы послужить темой особой книги.
Три тезиса Лема.
Развитие технологии на Земле Лем ставит в прямую связь с положением человека в Космосе. В основу рассуждений он кладет три тезиса. Лем считает, что разум в Космосе возникает закономерно, что астроинженерные возможности разумных существ неограничены и что пути развития цивилизаций в Космосе - множественны.
Когда астрономия получит, наконец, информацию о жизни в Космосе, это позволит дать известный прогноз будущего земной цивилизации. Отправляясь от этой идеи, Лем тут же сталкивается с вопросом: случайна или закономерна разумная жизнь в Космосе?
Можно, собственно говоря, задать два последовательных вопроса. Закономерно ли возникает жизнь во Вселенной, там где сложились подходящие условия? Приводит ли эволюция жизни закономерно к разуму? Сама постановка этих вопросов предполагает, конечно, что определения жизни и разума уже даны. Но это-то как раз не простая задача.
Как мы сказали, Лем считает закономерностью не только жизнь, но и разум. Он аргументирует это самой природой разума. Разуму же он дает определение на кибернетическом уровне, принятом в "Сумме". Растения, бактерии или насекомые - это "гомеостаты" (или "регуляторы") первой ступени; гомеостаты, развитие и поведение которых заранее запрограммировано. Но есть и гомеостатические системы "второго рода", которые обладают "регулятором второй ступени". Это регулятор, который в зависимости от требований среды может изменять "программу действий", осуществлять "самопрограммирование за счет обучения". Иначе говоря, в таких гомеостатах получает развитие некий орган, действие которого основано на создании пробных моделей ситуаций, или же "внутренних моделей внешнего мира".
Две заповеди читателю
Единственный известный нам гомеостатический регулятор второго рода человеческий мозг. Все остальные существуют в мечтах кибернетиков и в писаниях фантастов. Читатель, вероятно, знаком с такими гомеостатами второй ступени, как Черное Облако (конструктор Фред Хойл), Солярис (конструктор Станислав Лем), Лиловые цветы (конструктор Клиффорд Саймак) и с многими, многими другими. Главное здесь - твердо помнить п_е_р_в_у_ю з_а_п_о_в_е_д_ь фантазмоведения;
Не отождествляй автора с его детищем - гомеостатом второго рода!
Если такой гомеостат ходит, обросший шерстью, и похож на медведя, то не думай, будто и сам автор на это животное похож. Видимость, как говорят философы, - не есть сущность, хотя и момент бытия.