Возражение 3. Далее, если бы стойкость была свойственна упорству, то их нельзя было бы отличить друг от друга, поскольку обе они означают некоторую неколебимость. Однако они отличаются друг от друга; так, мы уже говорили (128) о том, что Макробий отличает стойкость [или выдержку] от упорства, которое он именует твёрдостью. Следовательно, упорству не свойственна стойкость.
Этому противоречит следующее: стойким считают того, кто способен твёрдо сносить. Но сносить, как явствует из определения Андроника, присуще упорству. Следовательно, упорству свойственна стойкость.
Отвечаю: упорство и стойкость совпадают со стороны цели, поскольку им присуще твёрдо удерживаться в некотором благе, но они отличаются со стороны того, что делает это удержание в благе трудным. В самом деле, упорство в строгом смысле этого слова понуждает человека твёрдо удерживаться в благе наперекор той трудности, которая является следствием продолжительности акта, тогда как стойкость понуждает его твёрдо удерживаться в благе наперекор тем трудностям, которые возникают вследствие любых других внешних препятствий. Следовательно, упорство предшествует стойкости как часть мужества потому, что связанная с продолжительностью акта трудность присуща акту добродетели в большей степени, чем та [трудность], которая является следствием внешних препятствий.
Ответ на возражение 1. Внешними препятствиями стойкости в благе по преимуществу являются те, которые причиняют печаль. Затем, мы уже показали (136, 1), что с печалью связано терпение. Поэтому стойкость совпадает с упорством со стороны цели и с терпением – со стороны того, что порождает трудность. И поскольку важнее цель, то стойкость свойственна упорству в большей степени, чем терпению.
Ответ на возражение 2. Трудно сохранять твёрдость в великих делах, но длительное время трудно сохранять её и в малых или обычных делах, хотя эта трудность обусловливается не величием дела, с которым связано великолепие, а его продолжительностью, с которой связано упорство. Следовательно, им обоим может быть присуща стойкость.
Ответ на возражение 3. Стойкость присуща упорству постольку, поскольку у них есть много общего, однако они не являются одним и тем же, поскольку, как было показано в этом разделе, у них существуют отличия.
Раздел 4. НУЖДАЕТСЯ ЛИ УПОРСТВО В ПОМОЩИ СО СТОРОНЫ БЛАГОДАТИ?
С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что упорство не нуждается в помощи со стороны благодати. В самом деле, как уже было сказано (1), упорство является добродетелью. Затем, как говорит Туллий, действие добродетели подобно действию природы[196]. Поэтому упорству достаточно одной только склонности добродетели. Следовательно, оно не нуждается в помощи со стороны благодати.
Возражение 2. Далее, дар благодати Христа, как явствует из сказанного в пятой [главе] «Послания к римлянам», превозмогает тот вред, который причинил нам Адам. Но, как сказал Августин, «до согрешения устроение человека было таким, что он мог быть упорным [в благе] посредством того, что имел»[197]. Следовательно, после своего восстановления благодатью Христовой человек тем более может быть упорным [в благе] без помощи со стороны последующей благодати.
Возражение 3. Далее, греховные дела подчас трудней добродетельных, по каковой причине от имени беззаконников сказано: «Мы… ходили по непроходимым пустыням» (Прем. 5:7). Но некоторые упорствуют в греховных делах без чьей-либо помощи. Следовательно, и в делах добродетели человек может упорствовать без помощи со стороны благодати.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Мы опираемся на то упорство, каковое суть дар Божий, посредством которого мы упорствуем до конца во Христе».
Отвечаю: как уже было сказано (1), [термин] «упорство» имеет два значения. Во-первых, он может означать рассматриваемый как добродетель навык к упорству. В указанном смысле он, как и все остальные всеянные добродетели, нуждается в даре благодати по навыку. Во-вторых, он может означать продолжающийся вплоть до смерти акт упорства, и в этом смысле ему требуется не только благодать по навыку, но также и помощь со стороны благодати Божией, сохраняющей человека в добре вплоть до конца [нынешней] жизни, о чём уже было сказано выше (-, 109, 10), когда мы рассуждали о благодати. Действительно, коль скоро свободная воля по своей природе изменчива, каковая изменчивость не устраняется дарованной в нынешней жизни благодатью по навыку, свободная воля, пусть даже и исцелённая благодатью, будучи в силах избрать добро, не всегда в силах неизменно пребывать в нём, поскольку мы часто не можем исполнить то, что избрали.