Этому противоречат слова Философа о том, что искусство – это добродетель[160]; тем не менее, он не считает его созерцательной добродетелью, поскольку, по его мнению, таковые пребывают в научной части души.
Отвечаю: искусство есть не что иное, как «правильное суждение о вещах, которые будут созданы»[161]. Однако благо производимых искусством вещей зависит не от желающей способности человека, которая тем или иным образом испытывает воздействие, а от меры добра в том, что произведено. В самом деле, ремесленника хвалят не за желание, с которым он выполняет свою работу, а за качество выполненной работы. Следовательно, в строгом смысле слова искусство является деятельным навыком. Однако у него есть нечто общее с созерцательными навыками, а именно то, что предметом рассмотрения их всех является качество объекта, причем не со стороны воздействия этого объекта на человеческое желание. Так, пока геометр доказывает нечто истинное, воздействие, испытываемое его желающей способностью, [например, испытываемая им] радость или печаль, не имеет никакого значения, равно как не имеет оно никакого значения и в том случае, когда речь идет о вышеупомянутом ремесленнике. Таким образом, искусство обладает природой добродетели в том же отношении, что и созерцательные навыки, а именно постольку поскольку как искусство, так и созерцательный навык исполняет, если так можно выразиться, доброе дело не в смысле пользования навыком, как это имеет место в случае той добродетели, которая совершенствует желание, но только в смысле склонности исполнять доброе [дело].
Ответ на возражение 1. Когда кто-либо из тех, кто наделен способностью к искусству, производит нечто плохое, то произведенное является таковым не из-за самого искусства, более того, оно противно искусству; это подобно тому, как если знающий правду лжет, то сказанное им не является таковым благодаря его знанию, но [напротив] противоречит знанию. Поэтому как наука всегда связана только с чем-то благим, о чем уже было сказано (2), точно так же дело обстоит и с искусством, по каковой причине оно и называется добродетелью. Однако при этом оно не является совершенной добродетелью, поскольку не понуждает своего обладателя пользоваться собой [только] во благо (для этого необходимым является нечто помимо искусства, хотя без самого искусства не может быть никакого доброго им пользования).
Ответ на возражение 2. Для того чтобы человек мог пользоваться искусством во благо, ему необходима совершенствуемая нравственной добродетелью добрая воля, по каковой причине Философ и говорит, что существует добродетель искусства, а именно нравственная добродетель, притом в той мере, в какой она нужна для доброго пользования искусством. Ведь очевидно, что благодаря чувству справедливости воля ремесленника побуждает его исполнять работу как можно более хорошо.
Ответ на возражение 3. Даже в делах созерцания кое-что достигается посредством [практического] делания, например, построения силлогизма, фигуры речи, подсчета или измерения. Поэтому те навыки, которые определены к такого рода делам созерцательного разума, в силу некоторой аналогии называют «свободными» искусствами, чтобы этим отличать их от тех искусств, которые определены к исполняемым посредством тела [практическим] делам, каковые искусства являются своего рода служебными, поскольку тело подчиняется душе рабски, в то время как человек в отношении своей души свободен. С другой стороны, те науки, которые не определены к такого рода делам, называются именно науками, а не искусствами. Но из того обстоятельства, что свободные искусства превосходнее прочих, вовсе не следует, что понятие искусства применимо в первую очередь именно к ним.
Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ ОТЛИЧНОЙ ОТ ИСКУССТВА ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что рассудительность не является отличной от искусства добродетелью. В самом деле, искусство – это правильное суждение о некоторых делах. Но разнообразие дел не препятствует навыку являться искусством, поскольку существует множество искусств, связанных с еще большим множеством дел. И коль скоро рассудительность тоже является правильным суждением о делах, то похоже на то, что его надлежит полагать добродетелью [искусства].
Возражение 2. Далее, у рассудительности гораздо больше общего с искусством, чем у созерцательных навыков, поскольку они имеют дело с вещами случайными, которые могли бы быть и иными, чем они есть[162]. Но некоторые созерцательные навыки называют искусствами. Следовательно, тем более справедливо называть рассудительность искусством.
161
Ethic. VI, 4. Ср.: «[Искусство есть] причастный истинному суждению склад [души], предполагающий творчество».