Ответ на возражение 3. Любовь может относиться как к видимому, так и к невидимому, как к наличествующему, так и к отсутствующему. Следовательно, то, что нужно любить, не в такой мере соответствует [природе] веры, как то, на что нужно надеяться, поскольку надежда всегда связана с отсутствующим и невидимым.
Ответ на возражение 4. Включенные в определение веры «сущность» и «уверенность» не указывают ни на различные рода веры, ни на различные акты, но – на различные отношения одного акта к различным объектам, как это явствует из вышесказанного.
Ответ на возражение 5. Уверенность, которая зиждется на присущих вещи началах, делает эту вещь видимой, тогда как уверенность, которая зиждется на божественном авторитете, не делает вещь видимой саму по себе, и именно такова та уверенность, о которой идет речь в определении веры.
Раздел 2. НАХОДИТСЯ ЛИ ВЕРА В УМЕ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что вера не находится в уме. Так, Августин говорит, что «вера принадлежит воле верующего»[44]. Но воля является отличной от ума способностью. Следовательно, вера не находится в уме.
Возражение 2. Далее, согласие веры на веру во что-либо проистекает из покорной Богу воли. Поэтому похоже на то, что заслугу веры надлежит полностью приписывать покорности. Но покорность находится в воле. Следовательно, вера находится не в уме, а в воле.
Возражение 3. Далее, ум бывает созерцательным или практическим. Но вера не находится в созерцательном уме, поскольку тот, как сказано в третьей [книге] «О душе», не является началом действия – ведь он не побуждает к тому, чтобы чего-то добиваться или избегать[45], тогда как вера «действует любовью» (Гал. 5:6). Не находится она и в практическом уме, объектом которого является нечто истинное о чем-то временном, что может быть сделано или выполнено, тогда как объектом веры, как уже было сказано (1, 1), является вечная Истина. Следовательно, вера не находится в уме.
Этому противоречит следующее: вере последует небесное созерцание, согласно сказанному [в Писании]: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу» (1 Кор. 13:12). Но созерцание находится в уме. Следовательно, так же [находится] и вера.
Отвечаю: коль скоро вера является добродетелью, ее акт необходимо должен быть совершенным. Далее, когда совершенство акта зиждется на двух активных началах, каждое из этих начал должно быть совершенным; в самом деле, вещь не может быть выпилена хорошо, если пильщик не владеет [своим] искусством, а пила не приспособлена для пиления. Затем, как уже было сказано (11–1, 49, 4), в относящейся к противоположным объектам душевной способности расположение к тому, чтобы действовать хорошо, является навыком. Поэтому проистекающий из двух таких способностей акт должен быть приведен к совершенству находящимся в каждой из них навыком. Далее, уже было разъяснено (2, 1), что «верить» является актом ума, подвигнутого к согласию волей. И этот акт проистекает из воли и ума, причем у обоих наличествует естественная склонность к тому, чтобы быть приведенными к совершенству. Следовательно, для того, чтобы акт веры был совершенным, необходимо должен существовать навык как в воле, так и в уме, что подобно тому, как для совершенства акта вожделеющей способности необходимо, чтобы помимо наличия в ней навыка к умеренности существовал ещё и навык к рассудительности в разуме. Но «верить» – это непосредственный акт ума, поскольку объектом этого акта является «истина», которая в строгом смысле слова принадлежит уму. Следовательно, вера, являющаяся собственным началом этого акта, необходимо должна находиться в уме.
Ответ на возражение 1. Августин рассматривает веру как акт веры, который определяется как зависящий от воли верующего в той мере, в какой его ум соглашается с положениями веры по распоряжению воли.
Ответ на возражение 2. Не только воля должна быть готова к покорности, но и ум должен быть правильно расположен для того, чтобы исполнить распоряжение воли, что подобно тому, как вожделеющая способность должна быть правильно расположенной для того, чтобы исполнить распоряжение разума. Следовательно, навык к добродетели должен наличествовать не только в распоряжающейся воле, но также и в дающем согласие уме.