— Нет. В конце концов он в полном отчаянии был вынужден вернуться в Сан-Бернардино. У него не было ни цента, и в то же время он знал место, куда мог отправиться, чтобы через несколько часов вновь стать королем салунов и танцевальных залов. Но стоило ему сделать шаг, как все население Сан-Бернардино устремлялось за ним по пятам. Он пытался улизнуть из города незаметно, но каждая попытка заканчивалась неудачей. Отправиться в пустыню без припасов было равносильно самоубийству, но весь городок бдительно следил за Моссом, и он не имел возможности где-либо припрятать навьюченных ослов.
— Это месторождение не было теми знаменитыми потерянными россыпями Гоулера? — спросил Мейсон.
— Вы все узнаете буквально через минуту, — ответил Кларк и, чуть помедлив, добавил: — Многим казалось тогда, что они обнаружили именно россыпи Гоулера.
— Меня заинтересовала история бедняги Хена Мосса, — задумчиво произнес Мейсон. — Особенно то затруднительное положение, в котором он оказался. Трудно себе представить, что все эти события происходили именно в Сан-Бернардино. Мы заезжали в этот город, останавливались только для того, чтобы заправиться. Обычный современный суматошный городок и ничем не примечательный.
— У Сан-Бернардино богатая история, — заметил Кларк. — Но автомобиль меняет его облик. Когда-то Сан-Бернардино был настоящим горняцким городком.
— Слава Богу, те времена давно миновали, — вдруг заявила стоявшая рядом с плитой Нелл Симс. — Несчастные хозяева ресторанов маялись без электрических холодильников, без льда, без транспорта.
— И при этом неплохо справлялись со своим делом, — заметил Кларк.
— Не могу понять, как им это удавалось. — Нелл Симс печально покачала головой. — Пищеварение — основной закон природы.
— Самосохранение, — поправил ее Кларк.
— А разве не пища имеется в виду? Без еды жизнь невозможна.
Кларк подмигнул Мейсону.
— Чем больше споришь с ней, тем глубже увязаешь.
— Потому что я права, — заявила Нелл Симс с той категоричностью, которая свойственна людям, уверенным в правильности своей позиции и нисколько не заботящимся о впечатлении, которое они производят на других.
— Но мы оставили Хена Мосса посреди пустыни, — напомнила Делла Стрит.
— Посреди Сан-Бернардино, — поправил ее Кларк. — Причем, в состоянии отчаяния и безысходности. В некотором смысле он был философом, поэтому в один из дней он со свойственной ему эксцентричностью заявил всему населению Сан-Бернардино: «Похоже, мне не удастся уехать из города, не прихватив всех вас. Собирайтесь. Выступаем немедленно и направляемся прямо к месторождению. Чем больше народу, тем веселее путешествовать по пустыне. Если я не могу избавиться от вас, лучше будет сохранить время и силы, взять всех с собой и идти кратчайшим путем».
— Они его сломали, — заметила Нелл Симс.
— Он и впрямь намеревался так поступить? — спросила Делла Стрит.
— Конечно, намеревался. Старина Хен был человеком слова. Он быстро собрался в путь и ждал всех желающих на окраине городка. Но в то время у людей был характер.
— Что случилось потом? Участков хватило на всех?
Кларк улыбнулся.
— Подходим к самой трогательной части истории. Хен Мосс был хорошим разведчиком и до крайности великодушным человеком. Он неделями жил в полном одиночестве в пустыне, имея при себе самые минимальные запасы продовольствия. Голодал, ему не с кем было перемолвиться словом. А потом он возвращался в город и проматывал все до последнего цента. Именно так он поступил и на этот раз. В результате лошадь у него была не самая хорошая, да и наездником он оказался не самым ловким в экспедиции. После нескольких дней пути экспедиция была почти у цели, и самые прозорливые почувствовали это, пришпорили своих лошадей и галопом умчались вперед. Хен Мосс тоже пришпорил свою лошадь. Началась гонка. Зрелище, должно быть, было впечатляющим. Вьючные лошади оставлены далеко позади, тучи пыли вздымаются под самые небеса, немилосердное солнце сияет в безоблачном небе, всадники несутся безудержным галопом. Крутой спуск — и… Вожделенный каньон! А бедняга Хен тянется в самом конце. Всадники достигли каньона и увидели, что ни один из участков не застолблен. В те времена люди были скоры на решения и не пускались в долгие раздумья. Человек захватывал самый перспективный, по его мнению, участок, столбил его и объявлял своей собственностью. Когда Хен Мосс наконец подъехал на своей взмыленной лошади к ручью, все участки уже были застолблены. Хен слез со своей едва державшейся на ногах лошади и понял, что его бонанца принадлежит другим. На этот момент было застолблено уже восемьдесят участков, а тот, который удалось застолбить Хену, оказался самым бедным из всех.