Глава 9
Лейтенант Трэгг из полиции Лос-Анджелеса присел на край кровати. Скрип пружин под тяжестью его тела разбудил Мейсона.
— Привет, — сказал адвокат. — А вы какого дьявола здесь делаете?
— Хотите верьте, хотите нет, — с усмешкой ответил Трэгг, — но я нахожусь в отпуске.
— А у меня есть выбор? — слабым голосом спросил Мейсон.
— Какой?
— Верить или не верить.
Трэгг громко рассмеялся.
— Мейсон, я сказал вам правду. Мой зять служит здесь шерифом. Я ездил на рыбалку, возвращаясь, завез сестре несколько форелей, и тут по телефону сообщили об отравлениях. Сэм Греггори, мой зять, попросил помочь. Я отказался, заявив, что сыт по горло подобными преступлениями в своем городе и не желаю заниматься чужими проблемами. Тогда зять объяснил, что последними жертвами отравлений являются как раз жители моего города Перри Мейсон и Делла Стрит. Нетрудно догадаться, как я отреагировал. Разве я могу упустить подобное дело?
Веки Мейсона задрожали. Он попытался усмехнуться, но вместо снисходительной усмешки получилась какая-то нелепая гримаса.
— Я все еще немного не в себе. Вероятно, мне сделали укол. Скажите, Трэгг, вы действительно здесь присутствуете или являетесь лишь частью вызванного лекарством кошмара?
— Я часть кошмара.
— Я так и думал. Какое облегчение.
— Ну, и как вы себя чувствуете в качестве жертвы?
— Ужасно.
— Давно нарывались. Всегда выгораживали преступников, а теперь вам самому представилась возможность увидеть оборотную сторону медали.
Мейсон чуть приподнялся в постели и негодующим тоном изрек:
— Я никогда не выгораживал преступников. Я только настаивал на должном отправлении правосудия.
— Настаивая на соблюдении всех формальностей, несомненно.
Слова Мейсона звучали невнятно, как у человека, говорящего во сне, но смысл их был абсолютно четким.
— Почему бы и нет? Закон предполагает соблюдение отдельных формальностей, как и любое другое придуманное человеком правило. Вы проводите демаркационную линию между дозволенным и запрещенным и получаете кучу пограничных дел. И более того, лейтенант, более того… Смею напомнить вам, что мои клиенты не являются преступниками, пока не будут признаны таковыми судом присяжных. Впрочем, пока такого не случалось. Черт, это лекарство… Его действие только сейчас начинает проходить.
— Думаю, — продолжал между тем Трэгг, — вы намереваетесь сообщить мне, что лицо, подсыпавшее яд в ваш сахар, тоже имеет право на гарантированные законом права?
— Естественно!
— Вы не испытываете даже негодования по отношению к этому лицу?
— Я не могу испытывать к кому-либо чувства негодования или злобы, достаточно сильное для того, чтобы просить о нарушении законной процедуры, каковая является гарантией от осуждения невинного. На мой взгляд, в этом состоит верность Конституции, закону и порядку. Черт вас возьми, Трэгг, неужели вы не понимаете, о чем я говорю?
— Понимаю.
— Мой разум ясен, тогда как язык, как мне кажется, необычайно разбух, а потому совершенно не подчиняется мне. Звон в голове почти исчез, но слова словно цепляются друг за друга, когда я пытаюсь их произнести. Тем не менее я чувствую себя все лучше и бодрее. Как Делла?
— В порядке.
— Который сейчас час?
— Около полуночи.
— Где Бэннинг Кларк? Как он себя чувствует?
— Никто не знает. Здесь его нет. Давайте завершим обсуждение этического вопроса. Способны ли вы спрятать свою обиду достаточно глубоко, чтобы защищать в суде человека, которого мой зять арестует по подозрению в отравлении?
— Несомненно.
— Даже если вы сочтете этого человека виновным?
— Трэгг, закон гарантирует любому человеку разбирательство в суде присяжных. Несомненно, обвиняемый сам не захочет, чтобы я представлял в суде его интересы. Вы сказали, что яд был в сахаре? Это ваше предположение?
— Нет, в сахарнице был обнаружен мышьяк.
— Яд был подмешан в сахар?
— Нет. Был насыпан сверху. Такое впечатление, как будто отравитель не успел перемешать содержимое сахарницы.
Мейсон с усилием сел. Взгляд его был абсолютно ясен, тон — безапелляционен.
— Послушайте, Трэгг, это невозможно.
— Что именно?
— Отравление сахаром.
— Почему?
— Потому что чай с сахаром пили все — и я, и Делла Стрит. Бэннинг Кларк к тому времени уже пообедал и сказал, что выпьет с нами только чай. Экономка налила ему первому, и он положил в чашку дВе полные ложки сахара, зачерпнув его с самого верха сахарницы. Когда нам с Деллой подали чай, мы тоже положили сахар в чашки. Потом Нелл Симс налила чая себе, и я отчетливо помню, как она тоже положила в чашку две полные ложки. Насколько я помню, чай пили и другие люди. Чуть позже я, Делла Стрит и Бэннинг Кларк выпили еще по чашке. £сли бы мышьяк лежал сверху, а не был перемешан, вам вряд ли удалось бы обнаружить его.