- Я бы хотел увидеть настоящего мага, - признался Виктор. - Твой кристалл, конечно, хорош, но...
- Но не идёт и в сравнение с вашим электричеством. Я правильно сказал?.. А что касается магов - не советую встречаться с ними. Поверь на слово. Самые сильномогучие из них - они жуткие. Они столь далеко отошли от прочих и затерялись в своих астральных далях, что копошение "мелочи" вокруг себя уже и не замечают. Для них раздавить мимоходом, что муравья, что тебя или меня будет без разницы. Даже не обернутся. Они уже не люди и не гномы. Это другой вид.
Повисло некоторое молчание. Виктор натянул перчатки.
- Будь осторожен, - попрощался гном, вскидывая руку. - Приходи ещё. Мне хочется с тобой о многом поговорить. И тебе, вижу, тоже. Пока... есть время.
Последние слова Мариус произнёс с запинкой. Виктор уловил её, но ничего больше спрашивать не стал. Голова его без того гудела.
Вопреки ожиданиям, мама отнеслась к его поздним прогулкам спокойно. Даже улыбнулась, когда он попытался что-то сказать в своё оправдание. Из оброненных её слов Виктор понял, что она думает, будто у него появилась подружка! И что она тому рада. Ведь прежде ей приходилось едва ли ни силой отнимать у него очередную книгу, на обложке которой красовался полуголый здоровяк с мечом или преувеличенно мрачный маг с костяным посохом, и выпроваживать на свежий воздух.
- Сидишь целыми днями в четырёх стенах как крот, - говорила она. - Скоро глаза испортишь.
- Возможно, - отвечал он. - Мартин и Кинг носят очки - и ничего.
- Кто это, твои друзья в школе?
Мама даже предложила немного денег. На кино. Виктор, успевший исчерпать запас удивления, наверное, на всю жизнь вперёд, лишь сказал, что это было бы хорошо. О том, что тратить их он собирался вовсе не на кино, он умолчал.
День в школе прошёл как в тумане. Виктор сидел сам не свой. И не смог бы вспомнить ни слова из сказанного учителями. Домашнее задание даже не подумал открывать. Всё смотрел в окно, дожидаясь, пока достаточно стемнеет. И вновь убежал прогуляться, прихватив с собой термос с горячим чаем. Мама только кивнула в след.
И в третий раз они проговорили до ночи. Теперь не только Мариус засыпал его вопросами, но и наоборот. Снова сидели за столом, пили чай и ели, что прин1с Виктор. Кроме прочего, он купил профитроли. Это кушанье пришлось гному очень по вкусу. Сегодня тот выглядел получше, хотя отёчность ещё не сошла с его лица. Но он принимал таблетки, как обещал, и жар спадал. В кочегарке стоял дубак. Виктор вместе с термосом взял из дома шерстяное одеяло, что вынес, обернув под курткой вокруг живота. Мариус завернулся в него, как в плащ, сделавшись похожим на карикатурного индейца.
Виктор рассказывал о системе отопления больницы, а затем перепрыгнул на движущую силу пара. Попытался объяснить про бензин и электричество, но тут его знаний не хватало, и он только вконец запутался сам, и запутал гнома. Болтали о многом. Про то, как живут "там" и "тут". Какие у кого проблемы. И научные достижения. Уступая напору Виктора, Мариус поведал о долгих эпохах противоборства просвещённых рас - людей, гномов и эльфов с дикими племенами орков, а также прочей их братией, что испокон веков предпочитали тьму свету и жестокость разумности.
Ещё говорили о тайном. Здесь глаза горели уже у обоих.
- Изыскательство, - изрёк Мариус, нависая над обшарпанной столешницей. Сухие, перевитые жилами кулаки его при этом были сжаты, но не от гнева, а от возбуждения, - вот что движет мною и такими как я в наших странствиях. Мы знаем, что окружающий мир не ограничивается лишь тем, что видят наши глаза. Мир - он шире. И в нём есть нечто недоступное простому зрению, нечто таящееся рядом, но сокрытое за тонкой ширмой. Прочие этого не ощущают. Но мы ощущаем, мы пытаемся приоткрыть эту ширму и заглянуть за неё. Зачем? Потому что можем, потому что этого требует наш разум... В мире должно быть место чуду. Место поиску... Все наши помыслы и фантазии, откуда они рождаются? Они подобны отражению некоего тайного Знания. Его проявлению в реальности. Я ощущаю его присутствие в сумрачных закоулках заброшенных пещер и в земляных норах под вздыбленными корнями деревьев. Оттуда на меня веет сокрытым, и я, словно ищейка, беру след и веду свой поиск. И как та самая собака, я просто не в силах устоять. Это моя жажда, и она требует утоления.
Виктору было, что добавить из личного.
- Я... я чувствую тоже в старых чёрно-белых фотографиях с их размытым фоном и крупной зернистостью, на которых люди выглядят и улыбаются словно бы иначе, чем на цветных фото или в обычной жизни. Я смотрю на них и вижу отпечаток таинственности. Я вижу его же в копошении муравьёв и во взгляде кошки, в завывании ветра и в полёте снежинки. В своих снах, в конце концов!
Мариус не понял, что такое фотография. Пришлось объяснять. С остальным он был согласен.
Время пролетело незаметно, и вновь нужно было спешить домой.
- Я приду завтра, - пообещал Виктор.
- Хорошо, - кивнул Мариус, кутаясь в одеяло. Посреди здешней унылой обстановки тот походил уже не на индейца, а на заморенное приведение. Увидь его кто-то другой в подобном виде, конечно, схлопотал бы инфаркт, но гном выглядел скорее жалко, чем пугающе. - Поговорим ещё. И, надеюсь, ты меня проводишь.