В позапрошлом году в Суард переехал ещё один Призывающий, откуда-то с востока, со странным именем Илсмарский Нырок. Намерения его Орису свершено не нравились — с какой стати чужак возомнил, что станет преемником Мастера? Ни для кого в Суарде не было секретом, что это теплое место предназначено Орису. С самого начала, сколько он себя помнил, отец готовил его как будущего Главу Гильдии. Политика, экономика, история — зачем все это простому убийце?
А в последний год Учитель посвящал его во всю подноготную, велел изучать архивы, знакомил с нужными людьми. Возил с собой и в Найриссу, и в Луаз, и в Присвен, и в Асмунд — по всем крупным городам — и представлял тамошним Гильдиям.
Свисток не мог понять Хилла, который с удовольствием изучал с ним вместе науки, а от административной работы отьрехивался под лшюбым предлогом. С другой стороны, не хотел бы Орис иметь его конкурентом. А так — все довольны, делить нечего. Ну, разве что девушек, иногда. Для разнообразия.
— Эй, Лягушонок! О чем размечтался? — он толкнул в бок мраморное изваяние, по недоразумению одетое в любимую Хиллову рубашку.
Отрешенность и равнодушие в заледеневших глазах друга тревожили его. Вроде пора бы и привыкнуть за долгие годы, что иногда на месте улетевшего в неведомые дали названного брата возникает вдруг некто чужой и опасный. Орису казалось, что к настоящему Хиллу этот отчужденный и непроницаемый убийца не имеет никакого отношения.
— Думаю, не съездить ли в Найриссу в ближайшее время. Хочется на море, — ожил Стриж.
— Ну да, можно и не спрашивать, что рыболюдю надо, — ухмыльнулся Орис.
— Поедем? Можем парусную лодку взять, до Зеленой бухты добраться.
— Почему бы и нет, если Мастер отпустит. Ты лучше вон на ту штучку взгляни, как на канате отплясывает! А тебе кто глянулся?
— Ну, пойдем, что ли, познакомимся.
Спускаться с балкона и лезть в толпу Лунному Стрижу явно не хотелось, но Орис был уверен, что он, как всегда, увлечется в процессе. А отказываться от законного отдыха в компании очередной очаровашки ради лени некоторых Орис не собирался. Не зря же его любимой поговоркой была «Хорошему коту всегда март».
Не утруждая себя пользованием дверьми и лестницами, юноши спрыгнули со второго этажа и направились к подмосткам, окруженным изрядным количеством веселой публики. Представление подходило к концу, и, когда они протолкались поближе, полосатый кот уже начал обход зрителей со шляпой в зубах. Мохнатый зверь шествовал неторопливо, с независимым видом задрав пушистый хвост, и косил желтым хитрым глазом на зрителей — достаточно ли им восхищаются? Публика умилялась, хохотала и щедро бросала в шляпу монетки, в основном медные, пока четверо артистов раскланивались. Недолго думая, Орис подхватил на руки закончившего обход удивленного кота, добавил в шляпу две серебряные марки и вручил животное хозяйке, удивленной не меньше своего пушистого напарника.
В этот раз поспорить из-за девушек опять не удалось. Дрессировщица коварного хищника с удовольствием провела остаток вечера и ночь в компании Хилла, а Орис с легкостью охмурил приглянувшуюся гимнастку. Убийцы, вполне успешно прикидывающиеся мирными и безобидными юношами, пригласили всю небольшую труппу в таверну, угостили артистов ужином, выслушали несколько забавных историй из кочевой жизни и поделились, в свою очередь, последними столичными сплетнями. Циркачи, как сторонники свободных нравов, без сожаления отпустили девушек новыми знакомыми, а сами отдали должное столичным удовольствиям.
Хилл и не вспомнил бы об этом маленьком приключении, если бы в разговоре один из жонглеров не упомянул, что через несколько дней они собираются отправиться в Луаз, на праздник Начала Лета. Сразу после беседы с Мастером Хилл вспомнил об этом разговоре — как раз через две с половиной недели и будет первый день лета. А банда Пророка, как самонадеянно называл себя проповедник, околачивается примерно в тех же местах. По крайней мере, в последних слухах, дошедших до Суарда, упоминалось местечко Волчья Топь, лигах в пятнадцати от Луаза.
Этим же вечером Лунный Стриж нашел четверку циркачей, мирно ужинающих в дешевой таверне. Сделал вид, что страшно удивлен встрече, и с легкостью заново очаровал Павену, укротительницу полосатых. Отогнал какого-то местного парня, подкатывающегося к ней, напросился ночевать, на изумленный вопрос девушки — почему не к тебе? У тебя такой прекрасный дом? — наплел бочку душещипательного вранья и горестно кивнул на зачехленную гитару и заплечный мешок. Бедняжка чуть не прослезилась от сочувствия прохиндею, узнав, что злой мастер выгнал Хилла из дому, а ещё за ним охотится отец капризной барышни, которая обиделась на отказ жениться и соврала папаше, что Хилл её соблазнил, после чего суровый кузнец пообещал немедленно сжить со свету ни в чем не повинного менестреля. И теперь ему, такому неприкаянному и одинокому, совершенно некуда деваться, и надо бы поскорее смотаться из столицы, но вот куда? Да и одному путешествовать как-то страшновато…