От этой мысли Хилла охватила странная слабость, и он со вздохом прислонился к каменной стене. Ещё раз оглядел свою одежду — не показалось ли ему вчера, что слишком знакомые вензеля на купальном халате? На подкладке камзола, небрежно сброшенного на кресло, обнаружились в точности такие же. Геральдический единорог с цветущей веткой терновника. Королевский герб. Что-то не верилось, что принцесса каждую свою игрушку одевает в камзолы любимого брата, Его Величества. Или, скорее, отца, покойного Мардука — Его Величество Кей пониже и потоньше, было бы мало, а это — как раз. Хисс! Она хотела защитить его, и, пожалуй, теперь Хилл даже понимал, от кого. В такой броне ему даже Придворный Маг не страшнее легкого насморка. В смысле, чихать на него можно. Наверняка и была такая усталая, он же видел её покрасневшие глаза, потому что этот артефакт делала. Для него. Какой же он болван! Он вспомнил, как обрадовался свободе, как… ей показалось, что он только и мечтал всё это время, как слинять!
Но как исправить, как показать ей, что ему не важна эта демонова свобода, что единственное, чего он хочет, так это её любви? Пусть даже не любви, пусть даже просто быть рядом, хоть какое-то время. Служить ей игрушкой, развлекать её, боги, да что угодно! Только пусть ей будет хорошо, он готов на всё для неё! Может быть, написать ей письмо? Как глупо. Почему он вынужден молчать? Почему она не хочет говорить с ним? Насколько всё стало бы проще…
Взгляд его устремился за окно, на желтеющий сад, на разноцветные дорожки, на последние осенние цветы. Розовые, желтые, белые, синие, лиловые хризантемы, острые и нежные, как её глаза… он никогда не дарил женщинам цветов, считая это сентиментальной глупостью. Но сейчас эта лиловая звезда, хрупкая, покрытая влагой недавнего дождя, влекла его неудержимо. Всего минута, туда и обратно. Он помнил, что Шу велела ему не выходить из комнат, но он же не собирается сбегать? Всего лишь сорвать для неё цветок. Принцесса ведь не сможет не понять его, если он принесет ей сиреневую колкую звезду…
Глава 10
239 год. Суард, за две недели до Осенних гонок.
Принцесса выскочила за дверь, чуть не до обморока напугав собственных стражников своим диким видом. Только увидев, как гвардейцы отшатнулись он неё, крепче хватаясь за церемониальные алебарды, она сообразила, что не стоит демонстрировать кому не попадя разброд и шатания в собственной душе. Привычная маска высокомерия и равнодушия снова приклеилась к лицу, ураганные завывания свернулись внутри в тугую болезненно острую спираль, оставив снаружи безмятежную гладь полного штиля.
Нарочито неторопливой походкой Шу отправилась в сад. Немного побродить в тишине и одиночестве, успокоиться и подумать. Самое главное — успокоиться. При воспоминании о счастливой улыбке, осветившей его лицо, принцесса чувствовала себя гадкой, скользкой болотной тварью и убийцей младенцев. Она уже перестала понимать, зачем мучает его и себя. Не проще ли отрезать раз и навсегда, смириться с тем, что двуличные боги посмеялись над ней, показав на миг, что могло бы быть, и тут же отняв. Зачем? Зачем ей это знать? Могла бы всю жизнь прожить и не встретить его, и не догадываться о его существовании, и не терзаться бесплодными мечтами. Считала бы, что ничего такого просто не бывает. Как было бы спокойно и просто! Теперь Шу, похоже, начинала лучше понимать Рональда. Будь она Тёмной, у неё не возникло бы никаких сомнений, имеет ли она право таким жестоким способом вырывать у судьбы возможность счастья. Не думала бы о том, чего он хочет, больно ему или нет. Просто брала бы то, что хочется, и плевать на всех.
Но Шу прекрасно понимала, что, будь она Тёмной, ей и не нужен был бы Тигренок. Не нужен был бы никто. И она даже не понимала бы, что бывает иначе. Демоны, как же она ненавидела свой Сумрак! Тьма и Свет, вечно рвущие её на части. Она осознавала, что многие её желания и стремления, как и её методы достижения цели, скорее пристали Тьме, но, в то же время, её совесть явно была порождением Света. «Несносный грызун! Если слушаться его, то можно сразу сложить лапки, взять брата за ручку, и, посыпая главу пеплом, удалиться по монастырям. А там уже с чистой совестью молиться Светлой Райне, чтобы защитила Валанту от произвола Тёмного, потому как что-то предпринимать против него — совесть не позволяет. Тьфу! Морить этих грызунов. Крысиного яду на эту совесть нет».