Это была исключительно односторонняя игра, как в ней участвовать, Сумрак не представлял. Похоже, он угодил в западню. Больше всего ему сейчас хотелось все это прекратить…
И одновременно само тело откликалось даже на столь жестокие ласки. Разъяренная самка пахла с каждой минутой все более возбуждающе; организм Сумрака также начал активно выделять густой, концентрированный мускус, так что из желез на шее, подмышками и в паху потек прозрачный секрет. Самки яутжей издавали особый запах, лишь будучи в охоте, самцы — при половом возбуждении, а так же в состоянии агрессии. Причем, в зависимости от ситуации, запах самца менялся, так как в первом случае был призван просигнализировать самкам о серьезных намерениях, а во втором его задачей было подавить боевой дух конкурентов. Надо сказать, что сейчас Сумрак благоухал дикой смесью первого и второго, точно не мог решить, хочет он с Прорвой спариться или убить ее. Да, в общем-то, так оно и было…
Быстро наполняющийся кровью пенис начал выдвигаться из своей складки. Стоило его головке оказаться снаружи, как Прорва ловко прижалась к самцу, позволяя в себя войти. Сумрак грозно зарычал на самку, но та, нисколько не смущаясь, ухватила его одной рукой за зад, а вторую положила ему на плечо, начав двигаться в устраивающем ее темпе. Правую ногу она для удобства закинула самцу на бедро и слегка прогнулась, развратно вглядываясь из-под полуприкрытых век в широко распахнутые, дикие глаза партнера.
Сумрак все это время думал, что помыслы самок уже раскрыты… Он думал, что им уже ничем его не пронять… Как же он ошибался! Вчера он был настолько уверен в себе… Да, что там, час назад был! Кратковременный триумф затмил его разум, и Прорва немедленно этим воспользовалась, жестко поставив юнца на место.
Происходящее вновь не подавалось анализу и контролю. Мысли самца пошли вразрез с реакциями его туловища. Он чувствовал беспомощность, бессильную злобу, уже почти ненависть к Прорве… А тело чувствовало только боль и похоть, похоть и боль…
Содрогаясь и ревя во всю мощь своей глотки, он обильно, в несколько приемов кончил, откинул голову назад и прижался затылком к стене. На самку ему в этот момент даже глядеть не хотелось.
Прорва удовлетворенно заурчала, принимаясь водить когтями вдоль позвоночника самца, нависая над ним и приближая свои жвала к его зажмуренным глазам.
— Зачем?.. — измученно приподнимая веки, наконец вопросил он.
— Затем, что я так хочу, — отрезала Прорва и слегка сжала рукой его горло.
Погрузив пальцы в свою пышущую жаром скользкую промежность, самка сняла порцию слизистой субстанции, состоящей из пролившейся спермы и смазки обоих партнеров, а затем щедро намазала Сумраку на область носа, проведя через верхнюю челюсть до ротовых складок. Несчастный самец задергался, отфыркиваясь, но мучительница крепко удержала его за шею. Вкус самки, смешанный с его собственным вкусом… Мысли, чувства, ощущения — все моментально переклинило. Разум пришел в смятение, инстинкт сошел с ума, и лишь чувство гордости восстало и взбунтовалось.
— Хорошо тебе со мной, воин? — елейным голосом осведомилась Прорва.
— Пусти! — из последних сил рванулся Сумрак, раздирая вывернутые запястья. Он не мог больше мириться с навязываемыми Прорвой правилами, все это было уже не смешно.
— Разве, так просят Госпожу? — притворно изумилась самка, разводя руками. — Вот уж не ожидала от тебя…
И тут Сумрака сорвало… После этих слов самец впал в настоящее бешенство, забившись точно рыба крючке. Он рычал так, что вибрировали стены, заходясь и раздувая израненную грудь, угрожающе щелкал жвалами, бросаясь вперед и безуспешно пытаясь дотянуться до злодейки. В нашедшем помрачении он рисковал вывихнуть себе оба плеча. Кровь от запястий уже текла к локтям и брызгала на колышущуюся гриву. Сверкающие глаза Сумрака сделались почти безумными, в них начали один за другим лопаться тонкие сосуды.
Прорва немного отступила и созерцала все это представление со спокойным и даже слегка скучающим видом. Минуте на пятой, когда стало чувствоваться, что самец выдыхается, она решительно шагнула к нему.
Ощущение прильнувшего теплого тела заставило Сумрака резко замереть. Прорва сдавила его в объятиях, окутывая облаком феромонов и принялась настойчиво тереться о его пах, одновременно перебирая руками гриву и массируя плечи. Обезоруженный подло примененными женскими чарами самец издал какой-то судорожный жалкий всхлип, сдался и окончательно затих. Теряя остатки воли, он почувствовал резкую смену собственного настроя, будто кто-то повернул незримый переключатель… Желание разорвать Прорву на месте улетучилось, словно какое-то наваждение. Теперь ему захотелось немедленно снова спариться с ней, пусть даже в такой неудобной, скованной позе. Улучив момент, он перехватил скользящее по его лобку половое отверстие самки и двинул тазом, вводя свой член. Прорва тихо вскрикнула и совершила встречное движение.
Но самцу она не дозволила сделать и пары толчков. Лишь только ощутив, что орган внутри ее лона достигает полного напряжения, Прорва соскочила с пронзающего ее стержня и нырнула куда-то вниз. Опустив следом взгляд, Сумрак с ужасом увидел, как ее челюсти смыкаются на возбужденном пенисе, и он наполовину исчезает в пасти самки. С секундной задержкой самец ощутил впивающиеся в его плоть острые зубы. Прорва не прокусила, но надежно зафиксировала чувствительный орган, плотно охватив его головку ротовыми складками и зажав посередине между нижним рядом зубов и диастемой. Одновременно она уперла концы жвал в четыре точки по окружности пениса и провела ими с легким надавливанием до самого основания. Это было в прямом смысле «острое» ощущение. И нельзя сказать, что было совсем неприятно… Но зубы… Самца сковал невольный страх. Прорва заглотила пенис глубже и провела жвалами в обратном направлении. Сумрак напрягся и стиснул челюсти, боясь даже шелохнуться. Возбуждение отступило на второй план, уступая место здравомыслию. Член потихоньку начал опадать, выскальзывая из Прорвиной хватки. Вскоре самке ничего другого не оставалось, кроме как разочарованно выпустить жертву.
Следующие несколько минут она безуспешно пыталась вновь распалить страсть самца, но он более не поддавался, так как устал, потерял много крови и в довершение всего явно прилично струхнул перед перспективой остаться евнухом.
Осознавая тщетность своих попыток, Прорва пришла в ярость. Один? Всего один раз за целую ночь??? Нет, ее это ни коим образом не устраивало. Негодующе рыча, самка вновь схватила истерзанного партнера за горло и сжала его своей лапищей, перекрывая доступ воздуха. Сумрак захрипел, пытаясь вырваться, но ничего не получилось. Накатило всепоглощающее постыдное отчаяние.
— Моя Госпожа… прошу… — взмолился он, в итоге, не видя иной альтернативы. Проще уже было дать ей желаемое…
Прорва сильно двинула ему коленом в живот и разжала хватку. В своем прикованном состоянии он даже не смог согнуться. И так уже недостаточное дыхание перехватило окончательно. Сумрак почувствовал, как из угла правого глаза скатилась вниз недопустимая, недостойная воина тяжелая капля.
Прорва отошла и вновь тронула рычаг. Цепь натянулась сильнее, самец практически повис в воздухе, и его когти панически заскребли по полу, безуспешно пытаясь уцепиться за уходящую из-под ног поверхность.
— С этого дня, — процедила самка, приближаясь и вглядываясь в его лицо, оказавшееся теперь почти на одном уровне с ее головой, — ты будешь во всем слушаться меня. Скажу сопротивляться — будешь сопротивляться, скажу ползать — поползешь! Ты хорошо понял?
Да… Какого черта?! Нет! Нет! Ни за что! Иди ты лесом, проклятая тварь! Сумрак на остатках дыхания яростно заклокотал.
— Нет! — рявкнул он, клацнув жвалами прямо у самки перед носом.
— Будешь, — повторила она ядовитым шепотом и куда-то вышла.
Вернулась она быстро — Сумрак даже не успел как следует обдумать ситуацию и решить, что ему делать дальше. В руках у Прорвы была какая-то склянка. Крепко взяв самца сзади за гриву, она сунула пузырек ему глубоко в пасть, ничуть не опасаясь мощных жвал.
-Пей! — приказала она, заливая ему в глотку какой-то горькую настойку. Сумрак поперхнулся и против воли сделал глоток. Прорва отпустила его и отдалилась на пару шагов, уставившись на самца с непонятным ожиданием…
Спустя несколько минут Сумрак ощутил неконтролируемый прилив возбуждения и вместе с тем дурноту. В следующий момент он с ужасом догадался, что она ему выпоила: вытяжку из травы, которую иногда именовали «Последняя ночь». Престарелые самцы, чтобы не опозориться перед самками, пили ее, когда уже не могли полагаться на собственные силы. Она стимулировала сильную эрекцию, но вызывала резкий скачок давления, так что многие из отставных ловеласов гибли на ложе любви…