— А правду говорят, что у них зубы между ног?! — глаза дотошной мелочи нехорошо загорелись.
«Ты не далек от истины, малыш», — уныло подумал самец, припомнив вдруг экзотические Прорвины ласки, но вслух сказал:
— Послушай, то, что ты говоришь — чистый бред. И про зубы, и про ведьм. Жаль тебя разочаровывать, но это так. И лучше тебе сейчас пойти домой, и больше сюда не приходить. Не думаю, что твоя мать будет довольна, если узнает, чем ты тут занимаешься.
Детеныш разочарованно вздохнул.
— А мы еще увидимся? — спросил он.
— Обязательно, — улыбнулся Сумрак-старший. — Когда-нибудь в будущем. Почту за честь поохотиться с тобой.
— Не забудь, ты обещал! — строго сказал детеныш и задним ходом тихонько отполз в кусты, оставляя самца в одиночестве наблюдать за тем, как «ведьмы» трут друг другу спины и беспечно брызгаются водой.
Встать и уйти сейчас Сумрак не мог — его габариты уже не позволили бы остаться незамеченным. Пришлось ждать, когда самки накупаются вволю и разойдутся по своим делам.
Он лежал и размышлял. Еще один Сумрак, надо же. То же имя, а насколько иной характер… Этот малек был намного бойчее, чем он сам в его возрасте. И даже, наверное, бойчее, чем он сейчас. Храбрый малыш. Пусть ему улыбнется удача в этой нелегкой жизни, с ее ловушками и испытаниями, с поджидающими на каждом шагу ведьмами, с не прекращающимся ни на минуту соперничеством и борьбой за существование…
О, Сумрак в свои годы, прекрасно знал, что это такое. И знания эти дались немалой кровью… Он был, конечно, старше этого малька, когда попал на отцовский корабль, но, наверное, жизненный опыт имел, напротив, даже меньший. Загадка из рук вон плохо подготовила его к ожидающей впереди жестокой реальности, поэтому сказать, что молодому самцу пришлось туго вдали от безопасного материнского дома — все равно, что не сказать ничего. Тем более, если уж до конца смотреть правде в глаза, подростку его возраста вообще было не место на военном корабле
Когда первый шок после близкого общения с отцом более-менее прошел, Сумрак попытался приспособиться к обстоятельствам и хотя бы понять, что от него здесь требуется. Но почему-то никто ему ничего не хотел объяснять. Единственное, что он сам быстро смог усвоить: на звездолете не место детским капризам, как не место любым придиркам к качеству пищи и мягкости постели.
Осознав, в итоге, что отстоять свои права на комфортное проживание и достойное обращение он не в состоянии, Сумрак резко сделался очень послушным. Он старался вести себя тише воды ниже травы: не хулиганил, к старшим не приставал, куда не прошено не лез… Хотя, похоже, уж лучше бы он все это делал. То, от чего самки гарема пришли бы в восторг и прослезились, выводило из себя Грозу еще больше, чем капризы. Подумать только, его сын проявил себя не только, как неженка и нытик, так еще и как тихоня — больших просто свет не видывал! Его даже поругать было особо не за что, и что за самец, спрашивается, из него рос?
Короче говоря, на первых порах собственный потомок сильно раздражал властного лидера, отчего тот частенько срывался, наказывая его по таким пустякам, какие любому другому малолетнему нахалу сошли бы с рук, затерявшись среди по-настоящему серьезных проступков. А, так как пустяков всегда хватало, влетало Сумраку тоже регулярно. Отец избивал его самое редкое через день, словно пытаясь наверстать все упущенные за время беспечного детства порки. Еще немного, и он бы совсем застращал пацана, но, по счастью, закончился Сезон, и на корабль стали возвращаться воины, переключив внимание Вожака на более насущные проблемы.
Тем не менее, сам Сумрак чувствовал, что его злоключения лишь только начинаются…
Он мягко спрыгнул на землю, прислушался и раскрыл жвала, улавливая слабый, то и дело пропадающий запах. Перехватил копье и двинулся вперед, углубляясь в дебри.
Она тихо скользнула среди ветвей, спускаясь вниз, и старательно принюхалась. Добыча была где-то совсем рядом…
Он остановился и опустился на корточки. Свежие следы. Животное прошло здесь не более десяти минут назад. Крупный экземпляр, тяжелый — много хорошего мяса. Как раз подойдет для самок.
Пытаясь высмотреть жертву, которая по всем признакам была уже совсем близко, буквально за соседними кустами, она едва не наступила в кучу теплого навоза. И верно близко…
Он заметил еще один след. Кто-то из сородичей. Судя по невнятному запаху и размеру ноги, совсем малолетка. Сдурел, что ли, на такую зверюгу замахнуться? Ну, да тебе в любом случае ничего не светит, добыча всегда достается более искусному охотнику.
Она начала подкрадываться. Шаг за шагом, затаив дыхание, все ближе и ближе…
Животное насторожилось, повело головой и прянуло ушами, почуяв надвигающуюся опасность.
Он поднялся и, пару секунд поразмыслив, свернул с тропы. Он обойдет и добычу, и конкурента кругом. Зверь сам придет к нему в когти.
Она замерла, дожидаясь, пока жертва успокоится и вновь примется щипать траву. Главное, не спугнуть раньше времени…
Он, стараясь сохранять тишину, легко побежал свозь заросли, решительно огибая тропу.
Она выждала момент и рванулась вперед.
Животное заблеяло жалобно и, выкатив обезумевшие глаза, бросилось прочь.
Он понял, что не успевает, и прибавил скорости.
Она на бегу метнула дротик и промахнулась…
Его копье мелькнуло в опасной близости и, едва задев лохматый звериный бок, воткнулось в землю.
Животное резко вильнуло в сторону, взрывая мягкую лесную почву, потеряло равновесие, запутавшись в собственных конечностях, но быстро выровнялось и припустило в чащу.
Он прыгнул, надеясь еще успеть…
Она опоздала увернуться…
Их взгляды впервые встретились так близко.
Самка. Проклятье! Самая желанная самка из всех самок этой планеты! Лежит под ним. Он чувствует ее всем телом. Ее частое дыхание, ее бешеный сердечный ритм. Не от сладострастия — от быстрого бега и от испуга. Но как же похоже…
Как же хочется…
Как хочется приникнуть к ее тонкой шее, и слегка сжать ее жвалами, чтоб не вырвалась… Он без труда поймает ее руки, удержать эти тонкие запястья можно будет даже в одной ладони. Свободной рукой он избавит ее от юбки, а потом освободит от ненужный набедренной ткани себя. Пусть сопротивляется, пусть безуспешно сводит свои стройные ноги, он раздвинет их, не прилагая усилий. И начнет медленно, но непреклонно входить, чувствуя, как впервые растягивается под его натиском тугое девичье лоно…
— Слезь, чертов идиот!
Сумрак поспешно поднялся, отгоняя от себя похотливые мысли. Он хотел помочь Грезе встать, но она быстрее сама вскочила на ноги и тут же накинулась на него с обвинениями.
— Ты мне всю охоту запорол! — завопила она.
— Могу сказать то же самое, — насмешливо прострекотал самец.
— Ты, что, не видел, что добыча занята?
— Видел, — признался Сумрак, ухмыляясь, — но подумал, что это какой-то совсем юный недомерок, которому с таким зверьем не в пору пока тягаться.
— Юный недомерок??? — раздельно повторила Греза с таким негодованием, что ее зубки аж заскрипели.
— Ну не думал же я, что самка во время Сезона сама пойдет охотиться… — с невинным видом начал оправдываться Сумрак, сморозив таким образом большую глупость. Греза вполне могла это воспринять как намек на то, что она непривлекательна для самцов… На его счастье, самка была так зла, что даже не заметила подобной бестактности с его стороны. Но ее явно задело иное…
— А по запаху не мог понять, да? — продолжила она свое нападение. Потом на секунду замолчала, что-то обдумывая, и принялась верещать с новой силой: — Да ты же специально это сделал!!!
— Разумеется, не специально! — оборвал ее Сумрак. — Я не понял сразу, что это ты. Просто ты… это… почти не…
— Что-о-о??? — не позволяя закончить мысль, самка яростно бросилась к самцу, выставив когти.
Сумрак легко перехватил ее и крепко стиснул в районе плеч, удачно обездвижив и заодно пользуясь случаем еще разок прижаться к этому великолепному телу, главному предмету его потаенных и несбыточных мечтаний.
— Извини, — стараясь себя контролировать, проговорил самец. — Ну, давай, я тебе поймаю что-нибудь?
Греза с силой вырвалась из его объятий. Ее глаза горели ненавистью, грудь тяжело вздымалась; было заметно, что руки и жвала мелко трясутся.
— Ты не имеешь права охотиться для меня. Я не имею права брать то, что ты добыл, — прошипела самка.
— Ну, а как насчет совместной охоты? — конструктивно предложил Сумрак. — Я оставлю тебе право последнего удара, так что, формально, добыча будет твоей.