(Ваш автор)
Вообще, он хотел пропустить и этот Сезон. Несмотря на то, что его возраст и боевые заслуги уже позволяли добиваться внимания низкоранговых самок, Сумрак колебался. Не то чтобы он боялся женского пола (хотя, между нами говоря, там было чего бояться) или неудач на любовном поприще, просто у него никак не получалось воспринять самого себя физиологически зрелым самцом, участником этой бесконечной и безумной репродуктивной гонки.
Всю жизнь это было чем-то далеким и второстепенным. Юнцы с детства мечтают стать знаменитыми воинами и удачливыми охотниками, но вряд ли кто-то из них грезит о статусе великого оплодотворителя. Это не достижение и не самоцель, это закономерный итог, к которому приходишь, если удается выжить и добиться высокого ранга. Самец начинает хвастаться количеством и качеством своего потомства лишь на старости лет – когда больше просто нечем похвастаться. Тогда да, его статус в обществе измеряется уже лишь его наследием… Иное дело – молодняк, такой как Сумрак. Еще неясно, что за ценность в его генах. Ну да, победы, ну да, трофеи, ну да, потенциал… Но всегда слишком мало с точки зрения большинства самок. И, чем рискнуть, но с позором вернуться отвергнутым девственником, лучше еще годик подождать.
Тем более, пока не начинало действительно серьезно припекать в физическом плане. Самцам средних лет просто некуда деваться. Им сносит башню в результате интоксикации собственными гормонами, и тогда все, что движется, в зависимости от половой и видовой принадлежности, им хочется либо убить, либо трахнуть. Молодняку для разрядки нужно меньше, достаточно слегка поколошматить собратьев, и можно жить дальше... Но так только до поры.
Сумрак не отличался повышенной агрессией, и в отношении сородичей ему чаще приходилось обороняться, чем провоцировать конфликты, даже во время Сезона. Всегда есть те, кто задирает и те, кого задирают. В повседневной жизни тихий и терпеливый молодой самец относился ко вторым, поэтому его тело носило на себе слишком много для его весьма нежного возраста следов битвы. Хотя, те, кому он раз давал отпор, как правило, больше к Сумраку не цеплялись – он был спокоен, да, но отнюдь не слаб. И еще, если хорошо постараться, его можно было разозлить…
Характером он отчасти пошел в отца. Гроза был очень крупным самцом с темной шкурой и гривой, доросшей почти до пояса, главой уважаемого клана и предметом вожделения самок. Он также слыл своим феноменально спокойным нравом – чтобы вывести его из себя, надо было… Сложно представить, что надо было сделать для этого. Но, если уж кому-то удавалось пробудить в нем зверя, то целым обидчик уже не уходил. Придя в ярость, Гроза полностью оправдывал свое имя, круша все на своем пути и наводя ужас на врагов и на друзей.
Дражайшая матушка Сумрака, Загадка, являлась на редкость плодовитой главой обширного гарема и была, в целом, самкой весьма положительной, хотя и с некоторыми странностями… В частности, она отказывалась инкубировать Грозе сыновей. «Я не хочу растить пушечное мясо», – с презрением говорила она и раз за разом дарила супругу очаровательных, но слишком уж многочисленных дочек. И Гроза ничего не мог поделать с этим, ибо любил эту упрямицу больше жизни… Однако, периодически он все же по этому поводу срывался и с воплем: «Развела тут бабье царство!» ронял что-нибудь из мебели, после чего надолго пропадал у других жен. Дочерей он, конечно, обожал, но их реально было многовато. И все постоянно клянчили подарки. Подле матери они, обычно, не задерживались – за наследницами Загадки чуть ли не очередь из знатных самцов выстраивалась, но, взамен одной повзрослевшей и покинувшей родной дом девки тут же появлялись две другие… Грозе же, как любому самцу, хотелось побольше сыновей, и, по возможности, именно от любимой самки. Но Загадка оставалась непреклонна, хотя другие обитательницы гарема покорно и чуть ли не пачками производили потомство мужского пола.
Надо сказать, среди сыновей Грозы уже было немало достойных и храбрых воинов, он вполне мог ими гордиться, да и гордился… Но всегда втайне надеялся как-нибудь переубедить старшую жену. В данном начинании он преуспел всего лишь раз. Тем самым долгожданным потомком и стал Сумрак, на которого, таким образом, еще с самого детства были возложены огромные надежды. Он не знал точно всей истории целиком, но был в курсе, что сам факт его рождения явился результатом некоего шантажа, который отец вынужденно применил к любимой самке. Ох, как же Гроза в тот момент ее недооценил…
Загадка души не чаяла в единственном сыне – что правда, то правда, но она приложила максимум усилий, чтобы воина из него не получилось. И даже не специально. Ее всепоглощающая материнская любовь сделала все без помощи каких бы то ни было коварных замыслов…
Стоит начать с того, что рос Сумрак среди сестер. Среди целой толпы сестер. Причем, старшие опекали и баловали его не хуже матери, а младшие беспрестанно испытывали на прочность. Он, конечно, общался со сводными братьями, но в общие игры его принимали редко, главным образом, потому, что стоило ему присоединиться к какому-то увлекательному занятию, типа барахтанья в болоте или имитации военных действий, как выяснялось, что он вот прямо сейчас и срочно понадобился своей обеспокоенной родительнице. Загадка все время стремилась держать его при себе, окутывая безграничной лаской и заботой, благодаря чему Сумрак хоть и рос более чувственным, чем другие сверстники, но с каждым годом становился все несноснее. Он был брезглив, нерешителен и склонен к пустым переживаниям. Из более приемлемых черт характера у него сформировалось практически возведенное в ранг инстинкта почитание самок, чистоплотность и послушание. Был Сумрак наделен также большим запасом терпения, по-другому в женском коллективе просто никак. А еще страдал повышенным чувством ответственности – еще бы, попробуй пообещать что-нибудь одной из сестер и забудь потом об этом… Визгу будет… Еще, чего доброго, потом и зубов не досчитаешься – если среди самцов удар в лицо считался самым низким и недостойным, то самки подобное правило не признавали совершенно.
У яутжей на начальном этапе было принято «семейное обучение». Матери, тетки, старшие сестры, а так же неродственные гаремные самки давали молодняку все необходимые для жизни навыки. Первое представление об охоте, самозащите и владении простейшим оружием будущие воины, как ни странно, также получали от них. Лишь потом, когда подросшие самцы отправлялись в орбитальные колонии, за их воспитание брались видавшие виды наставники. Хотя, это воспитание больше походило на игру «Тот, кто выжил – молодец». Тем не менее, свои плоды подобная система исправно приносила, о чем свидетельствовали славные победы каждых последующих поколений и новые покоренные просторы космоса. Конкретные научные знания молодняк по мере возможности также получал в колониях, а впоследствии от вожаков, уже, так сказать, «по ходу практики».
Такая система воспитания и образования работала без сбоев тысячелетиями. Но необходимой основой всегда была и оставалась первичная ненавязчивая материнская муштра. Загадка, наверное, была в курсе… Хотя, как знать… Сумрака она обучала по своей авторской методике, не особо подпуская к нему других самок. В результате, он хорошо рисовал (что, безусловно, пригодилось ему в будущем, позволив стать непревзойденным гравировальщиком трофеев) и разбирался в лекарственных травах (что тоже пару раз выручило). Но при этом самое его удачное упражнение с копьем выглядело, как удар самого себя по голове, а в ответ на предложение подтянуться или отжаться, он вместо «Сколько раз?» спрашивал: «Зачем?»
Время шло, из детеныша Сумрак превратился в подростка, постепенно приобретая черты молодого юноши, а Загадка словно бы не понимала, что уже грядет время обучения, когда ее изнеженного потомка просто сожрут живьем… К сожалению, так совпало, что загруженный делами Гроза в тот период редко наведывался к самкам – бывал лишь в Сезон Любви, когда самых младших детенышей старались держать от взрослого поколения подальше. Но ему бы даже в голову не пришло проверять, насколько правильно жены воспитывают молодняк, ибо это воспринималось как что-то само собой разумеющееся. Именно потому он забил тревогу слишком поздно.
Как-то, в один из свободных вечеров, пожелав впервые встретиться в резервации с подросшими сыновьями, дабы рассказать им о своих славных подвигах, вожак заметил, что для полного числа не хватает одного из юнцов. Он еще не знал это поколение в лицо, но о численности-то был хорошо осведомлен. Когда он спросил, кого нет на месте, подростки захихикали* и кто-то из них осмелился просветить папашу, сказав: «Так это Сумрака нет Загадкиного, он уже спатеньки лег, у него режим!» После этих слов среди парней уже начался настоящий неконтролируемый ржач. Но надо было видеть, что в тот момент сделалось с Грозой… Его глаза позеленели от злости, и самец в два счета с оглушительным ревом разогнал молодежь, а сам ринулся в покои старшей жены, точно ураган. Испугав возлюбленную до полусмерти, он, трясясь от гнева, потребовал предъявить ему сына, а, когда та вывела за руку заспанного и оробевшего Сумрака, чуть не сполз вниз по стеночке. Крупный, но совершенно неразвитый физически для своих лет, подросток не производил не только впечатления будущего воина, но и самца вообще. На его лоснящейся полосатой шкурке не было ни одной царапинки, в еле достигающую плеч гриву были вплетены разноцветные бусины – явно дело рук сестричек, а узкие мальчишеские бедра вместо стандартной замусоленной тряпки прикрывала затейливо повязанная изысканная ткань.