Простившись с самками, он поспешно двинулся к отмелям. Только на этот раз Сумрак шел не отдыхать. В его голове зрел коварный план, для воплощения которого требовалось найти еще одного участника.
Торопливый подвернулся очень кстати. Сумрак заприметил его на окраине территории холостяков, среди скалистых уступов. Судя по всему, младший воин только что проиграл бой. Он был на взводе, рассерженно меряя шагами берег и источая потоки мускуса. Вот он — идеальный кандидат! Неудовлетворенный, с напрочь отшибленными мозгами, в общем, то, что надо.
Сумрак первый поприветствовал собрата. Тот лишь неопределенно рыкнул в ответ.
— Что, день не задался? — поинтересовался старший самец, подходя и непринужденно подпирая спиной обломок скалы.
— Сезон не задался! — передразнил его Торопливый.
— Сочувствую. А у меня в этом году гарем, — с напускной небрежностью проронил Сумрак, разглядывая собственные когти.
— Да ладно! Гонишь! — вытаращился Торопливый.
— Погляди на меня внимательно.
Торопливый недоверчиво осмотрел собеседника с ног до головы. Как-то он сразу не придал этому значения, а ведь верно: шкура Сумрака носила многочисленные свидетельства любовных утех. Шею и плечи покрывали свежие укусы, спина и живот были разодраны когтями настолько, что без боли не взглянешь. Сразу было ясно, чьих ртов и рук это дело: самцы даже в самых отчаянных поединках друг друга не кусали и не царапали, не сделал же он это сам…
— Да только вот беда, — продолжал сын Грозы с притворной грустью, — улетать мне пора со дня на день. А ведь только прилетел… Но дело не терпит отлагательств. А самки… Ты же знаешь, они не поймут, они никогда не могут понять, что на свете что-то может быть важнее их. Вот и маюсь, ломаю голову, как бы от них улизнуть. Думал сперва, ублажу их как следует, они и успокоятся, да куда там — такие ненасытные попались! Шестнадцать ночей на износ работаю, а им все мало.
Говоря так, Сумрак краем глаза наблюдал, как постепенно меняется в лице Торопливый. Его мандибулы отвисли, и казалось из пасти вот-вот закапает слюна.
— Что посоветуешь, дорогой собрат? Недостойно бросать самок в Сезон. Это будет пятном на моей чести… А остаться никак не могу. Уже и жалею, что они свалились на мою голову…
— А сколько их? — переведя сбившееся дыхание, выпалил второй самец.
— Да трое всего, но, поверь, они стоят девятерых!
Торопливый, уже не сдерживаясь, взвыл от обиды и зависти, а так же от теснившихся в его воспаленном воображении женских образов, которые столь красочно сейчас описывал этот негодяй. Подумать только, целых три самки!
— Ты чертов везунчик! — прорычал он, в порыве чувств, ударив кулаком в каменную стену.
— Да что ты так завелся, дружище? — изумился Сумрак.
Торопливый только ощерился в ответ и приготовился уходить. Ему сейчас хотелось вцепиться в более удачливого самца и отметелить его как следует, но хорошо запомнившийся итог сравнительно недавно произошедшей между ними стычки заставлял теперь держать себя в руках.
— Погоди, куда ты собрался? — остановил его Сумрак.
— Не буду мешать тебе… друг. Решай свою проблему, — процедил младший самец.
— Так мне вот сейчас и пришла мысль, а не смог бы ты меня выручить? По старой памяти? — старший с заговорщическим видом подмигнул, заставляя собеседника колебаться.
— И как же, позволь спросить? Слетать по твоим делам вместо тебя? Много чести…
— Да помолчи ты и послушай! — рявкнул вдруг Сумрак, резко сменив тактику.
Торопливый внезапно подобрался и весь превратился во внимание.
— Во-первых, мои дела — это только мои дела, и я ни на кого их перекладывать не собираюсь! А вот насчет самок разговор иной… — загадочно произнес Сумрак.
— Продолжай…
Сын Грозы некоторое время помолчал, еще раз взвешивая все «за» и «против». Инстинкт собственника вякнул в последний раз где-то в глубине сознания и затих.
— Как ты понимаешь, я сам еще не настолько опытен, чтобы удержать постоянный гарем, — начал Сумрак издалека. — В следующем году, я более чем уверен, их и след простынет, все придется начинать сначала. Смысл мне держаться за них сейчас?
— Но и отказаться от них ты не можешь. Ты нанесешь им смертельное оскорбление, если покинешь их раньше, чем они сами тебя прогонят, — фыркнул Торопливый.
— Именно! Ты улавливаешь суть, приятель!
— И я все еще не понимаю, при чем тут я!
— А ты пораскинь как следует мозгами, — приобнимая собрата за плечи и отводя подальше в сторону, туманно ответил старший самец.
— И все равно…
— Я не могу сам их оставить, но… — он понизил голос. — Я могу уступить их кому-то в честном поединке. Кому-то, вроде старины Торопливого.
Младший аж поперхнулся. С подозрением отстраняясь, он поглядел на Сумрака, словно пытаясь понять, издевается тот или говорит серьезно.
— Я не стану с тобой драться, — прошипел он, — даже за всех самок планеты!
— Я поддамся. Если потребуется, — проникновенно ответил Сумрак, срывая с шеи любимое ожерелье из клыков и вручая его обалдевшему сородичу как символ заочной победы и ее доказательство для самок.
Комментарий к Глава 11. Обман Навеяло: «The Moody Blues» – «I Love You».
Сумрак и Торопливый: https://gvatya.tumblr.com/image/165508606673 (надеюсь, понятно, кто где)))
====== Глава 12. Видит око, да зуб неймет ======
Вырастая, мы чаще всего становимся теми самыми мужчинами,
от которых мать велела нам держаться подальше.
(Брендан Франсис)
Сумрак пробыл на отмелях до самого вечера. Непривычно было так долго там оставаться… И еще непривычнее был дальнейший ход событий. Он не пошел охотиться, не пошел к самкам. Он был снова полностью предоставлен самому себе. Ну, так, разве, не этого он хотел? Только вот почему-то вместо ожидаемого облегчения подступало необъяснимое и неприятное чувство тревожной и разрастающейся пустоты…
Впрочем, уже все равно. Этой же ночью он отправится на клановый корабль. Или, лучше, сразу на ближайшую станцию — готовиться к следующей Охоте. Освободившееся время как раз можно будет потратить на оздоровительные процедуры. Отлежаться подольше в капсуле, пройти полную диагностику, набраться сил… Да, поскорее бы уже забыться искусственным сном без предшествующих мыслей и последующих видений…
Как и было условлено, Сумрак и Торопливый сразились, поставив на кон трех самок. Противники были примерно равны по силе, но Торопливому явно недоставало концентрации. Сумраку пришлось сильно постараться, чтобы соперник одержал верх, да еще так, чтобы все выглядело правдоподобно, ведь поединок проходил при свидетелях. Кроме того, если бы он начал слишком уж явно подставляться под удары, у Торопливого, не смотря на его помраченный нерастраченным семенем разум, могла еще, чего доброго, взыграть гордость, и весь план пошел бы насмарку. Однако итог сражения вышел таким, какого Сумрак и добивался. Самец специально совершил грубую ошибку, позволив Торопливому одним ударом уложить себя на лопатки. И, похоже, ему настолько блестяще удалось сыграть роль неудачника, что оппонент даже решил, будто полученная победа им честно заслужена. Вот и славно.
Окончив поединок, самцы разошлись. Провожая торжествующего Торопливого задумчивым взглядом, Сумрак подумал, какой же сюрприз ожидает сегодня его теперь уже бывших партнерш и их нового счастливого обладателя. Ну, все, считай, нажил себе нового врага. Или врагов.
Бедняга Торопливый… Он не знал, на что подписывается. Прости, дружище. Но, может, тебе и понравится… Во всяком случае, до конца Сезона-то дотерпишь. А если не совсем дурак, то так же кому-то сбагришь. Что до самок… Да они, верно, будут только рады новой игрушке.
Сумрак сел на песок, уронив руки на колени и низко опустив голову. Горько усмехнувшись, он невольно качнул ей. Подставной поединок… Докатился, сын Грозы… Конечно, все прошло гладко, никто из свидетелей ни о чем не догадался. Сам же Торопливый будет молчать, ибо участие в подобном предприятии порочит не только честь Сумрака, но и его честь, и даже в большей степени. Одно дело предложить подлую схему, и совсем другое на нее согласиться для собственной выгоды. Одно дело поддаться, другое — посчитать себя победителем, когда тебе поддались.
И все-таки, сволочь ты, Сумрак из клана Гнева…
Когда неумолимо начал подниматься прилив, оставшиеся самцы стали разбредаться кто куда. В их числе покинул отмели и он. Размышляя, куда отправиться, воин даже не заметил, как ноги сами понесли его к лощине…