Он так и не переставил вчера челнок. И хорошо, что не переставил. Показываться вблизи источников теперь не следовало. Хотя, опять соваться в лощину тоже было не лучшей мыслью… С другой стороны… Неужели, он позволил бы себе улететь, не повидав в последний раз Грезу?
Но, подходя к знакомому месту, самец понял, что слишком задержался сегодня. Глупо было лелеять надежду на то, что Греза станет ждать его здесь в столь поздний час. Тем не менее, он пообещал себе отдаться на волю случая. Если ему суждено ее сейчас встретить — хорошо, а, если нет, то он без лишних колебаний отбудет, не попрощавшись.
С этими мыслями он подошел к дереву. Пусто. Что ж… Видно, не судьба. Да так оно, верно, и лучше. Чем меньше искушение остаться, тем проще будет улетать.
Напоследок Сумрак решил наведаться к реке. На отмелях ему не довелось сегодня как следует искупаться, а возвращаться на станцию, неся с собой запахи Сезона, не стоило. Он легко спустился по глинистому откосу, готовясь быстренько скинуть с себя набедренную ткань и броситься с берега в прохладный омут, как вдруг… почуял совсем рядом самку.
Быть того не могло! Но сомневаться не приходилось. Греза, похоже, вылезшая из воды не более минуты назад, стояла полностью обнаженная за ажурным занавесом из тонких, в изобилии свешивающихся с деревьев лиан. Ее тонкий силуэт проглядывал среди плакучих ветвей, точно дивный мираж. Она изящно тянулась за своей высоко развешенной одеждой, открывая ошеломленному взору молодого воина самую желанную и вместе с тем самую запретную картину. Вот, выглянув из-за собственной руки, самка заметила невольного наблюдателя, но, вместо того, чтобы зашипеть или прикрикнуть на него, или хотя бы стыдливо прикрыться, она усмехнулась и игриво вильнула корпусом, чуть поворачиваясь и позволяя себя лучше рассмотреть.
Сумрак стоял, словно громом пораженный, не в силах отвести взгляд и чувствуя, как неистово заходится сердце и вскипает кровь, а внутри все сворачивается в тугой, мучительный узел… Будто бы уже со стороны самец услышал собственное рыкающее дыхание. Близилась ночь — время, когда он привык спариваться, и, не получивший до сих пор желаемого, организм начинал восставать. Инстинкт пытался задавить собой ослабевшее сознание. Еще немного, и разум готов был отключиться, освободив от своих оков рвущегося на свободу ненасытного зверя.
Беги, глупая самка…
— Сумрак, жвала подбери! — ее насмешливый голос вдруг вернул самца к действительности, подействовав как вылитый сверху ушат ледяной воды. Он резко захлебнулся собственным рычанием, быстро развернулся и опрометью кинулся прочь, в мгновение ока вскарабкавшись на крутой склон речной поймы. Вслед донесся беззаботный веселый стрекот довольной самки.
Оказавшись на безопасном расстоянии, Сумрак рухнул на землю — у него просто подкосились ноги. Только что он едва не совершил непоправимое… Чем он вообще думал, когда пошел сюда? Нужно было напрямик бежать к челноку и немедленно рвать когти с этой планеты. Что за дурацкие игры с судьбой? «Если суждено встретить ее в последний раз…» Несчастный дуралей! Ужель минутный каприз тебе дороже собственной чести?
Он сжал виски руками, погрузив когти между отростками гривы и впившись в кожу так, чтобы стало больно. Догнавшая его Греза тихо присела рядом. Сумрак поднял голову и отпрянул. Самка была совсем близко. Ладно, хоть наготу свою прикрыла…
— Ты зачем пошла за мной? — ощущая дикую нехватку воздуха, взвыл он. — Держись подальше!
Греза лишь фыркнула.
— Я по три раза на дню даю отпор Серому, думаешь, тебя после этого испугаюсь?
— Ты просто ненормальная… — прохрипел Сумрак, безуспешно пытаясь восстановить дыхание.
— Вот те нате! — возмутилась самка. — То есть он приходит за мой подсматривать, а я при том ненормальная!
— Да помыться я хотел, — бессильно простонал самец. — Откуда мне было знать, что ты тут и на ночь глядя шастать будешь?
— Что ж ты сюда все время ходишь, раз я тут, как ты выразился, «шастаю»?
— Что хожу… Припарковался тут недалеко, вот и хожу…
Он на всякий случай отодвинулся еще подальше.
— А ты обычно в это время у своих самок, разве, не так? — с подозрением спросила Греза.
— Решил устроить выходной, — буркнул Сумрак.
— Оно и видно… Выгнали, что ли?
Но тут обратившийся на нее молчаливый взгляд самца сделался настолько жалобным, что Греза тотчас же прекратила допытываться.
— Ну, так, какое теперь впечатление от моей задницы? — меняя тему, шутливо проговорила она, и слегка толкнула самца в плечо.
— Хорошее, — выдохнул тот, с облегчением ощущая, что этот дебильный разговор начинает действовать на него отвлекающе. Возбуждение слегка отступило, и разум стал проясняться. Но это ненадолго. Было самое время объясниться и улетать. Изливать своих чувств Сумрак, конечно, не собирался, ровно как и рассказывать о том, почему он сейчас не с гаремом, он лишь хотел сказать, что срочно покидает планету, вызванный по неотложным делам. И еще он должен был сказать…
— Знаешь, уже действительно поздно, мне пора возвращаться, — опередила его Греза. — А ты придешь завтра?
— Да, конечно, — неожиданно для себя самого ответил Сумрак. — Днем.
— Ну, завтра и поболтаем тогда, — постановила самка. — Иди, давай, мойся. Там теперь не занято.
С этими словами Греза поднялась и зашагала прочь. Глядя на ее удаляющуюся фигурку, Сумрак безуспешно пытался осмыслить произошедшее. Главным образом, он пытался понять, какой черт его дернул пообещать ей завтра еще одно свидание… Пытался, но не мог. Его истомленный мозг был не способен сейчас нормально соображать и анализировать ни ситуацию в целом, ни какие-либо собственные решения. Им лишь прочно завладела единственная мысль: в следующем Сезоне Сумрак во что бы то ни стало отобьет Грезу у Серого.
Откровенно говоря, он был готов схватиться с Серым хоть прямо сейчас, но останавливало то, что брачный период почти подошел к своему концу. И Серому, и самому Сумраку предстояло вылетать на ежегодный промысел, а это означало, что Грезу они оба так и так не увидят до следующего Сезона. Пусть лучше она останется на это время под покровительством гарема, чем одна-оденешенька. А вот в следующем году… Честно выигранная самка ранга не потеряет. Где ее поселить, Сумрак найдет… Он преодолеет все трудности, но заполучит ее!
Ночь самец провел внутри своего челнока. Силился уснуть, но не вышло. Во-первых, он совершенно отвык спать ночами, во-вторых, все его естество настойчиво требовало самку, не позволяя расслабиться.
У яутжей не было конкретного времени сна и бодрствования. Как считали ученые, для их далеких предков было характерно спать два раза в сутки — в период с наступления глухой ночи до позднего утра и потом в предвечерние часы. По крайней мере, именно к такому распорядку они рано или поздно возвращались, попав в какие-либо вольготные условия. Тем не менее, воины привыкали спать урывками в то время, когда придется, а, если было необходимо, могли бодрствовать несколько дней кряду.
Нужно было чем-то себя занять, и Сумрак, поразмыслив, начал нанизывать новое ожерелье. Для кого? Известно, для кого… Правда, подарить украшение Грезе сейчас он не имел права. Впрочем, что с того? Полежит в бардачке до следующего Сезона.
Вытачивая очередную резную подвеску из кости, самец невольно опять окунулся в далекие воспоминания…
— Ты раскрасил его В ЦВЕТОЧЕК??? — Гроза так вытаращился на неугодного потомка, что аж страшно стало.
— Это не «цветочек», отец, — отложив работу, сообщил Сумрак, тогда уже юный воин, принявший Посвящение. Первая Охота, как и для прочих, не прошла для него бесследно. Из девяти его товарищей пало четверо, остальные возвратились с повреждениями разной степени тяжести и перевернувшимся с ног на голову мировосприятием. Что до Сумрака, то он ухитрился дойти до медотсека на своих двоих, а, что произошло потом, уже вспомнить не мог. Пару недель он восстанавливался, а потом под руководством старших воинов вместе с оставшимся молодняком взялся за выделку первого трофея. И, конечно, тут он тоже поспешил выделиться…
— Это вязь южных племен, — терпеливо пояснил рассерженному родителю юнец. — Здесь каждый символ что-то значит. Например, это — препятствия — видишь, здесь шипы на орнаменте? Добыча далась нелегко. А вот это…
— Это — цветочки! — взревел негодующе Гроза и, не сдержавшись, замахнулся на сына, так что тот невольно втянул голову в плечи.
— О, норм! — проходя мимо, откомментировал творчество Сумрака второй помощник, одобрительно ткнув в его расписной трофей пальцем.
Гроза уничтожил его взглядом, ничего больше не сказал и пошел проверять работу других учеников.