Забрезжил рассвет, за ним пришло туманное утро, а после разгулялся солнечный и теплый день. Сумрак переместился вместе с недоделанным ожерельем на нижнюю ветвь их с Грезой дерева. На свежем воздухе работа пошла быстрее, и скоро последняя бусина заняла на нитке свое место, осталось приладить застежку, и все готово. Сумрак еще раз оглядел свое творение. Поистине, когда делаешь украшение для кого-то конкретно, всегда получается намного лучше, чем, когда просто собираешь никому не предназначенную побрякушку. То, что он подарил трем сестрам из долины источников, конечно, тоже было неплохо, но никак не учитывало их характеров. Сейчас бы он преподнес им совсем иные дары…
Самец встряхнул гривой. И с чего это он их вспомнил? Отвязался — и слава богам! Он снова принялся разглядывать ожерелье, держа его перед собой на вытянутой руке. Оно состояло из кости и гематита. В центре располагалась связка когтей Священной Дичи. Три самых больших когтя покрывал изысканный узор, элементы которого были подобраны неслучайно. При хорошем знании древнего графического шифра, можно было прочесть: «Ты будешь моей». Сумрак позволил себе столь коварную шутку, будучи почти уверенным в том, что Греза не только не прочтет это сообщение, но и даже не заподозрит, что орнамент вообще скрывает в себе какую-либо информацию.
Запах самки донесся до него прежде, чем появилась сама Греза. Опять стандартный спазм и сердцебиение. Сумрак глубоко вздохнул, выравнивая дыхание. Отпустило…
— Красиво, — сказала она, подходя и сразу же впиваясь жадным взглядом в ожерелье, которое замешкавшийся самец не успел спрятать. Хотя, как знать, возможно, он не убрал его и специально…
— Нравится? — осведомился воин с хитрецой и чуть склонился навстречу самке.
— Ага.
— Я бы подарил тебе, но…
— Понимаю, — вздохнула Греза, с сожалением глядя, как украшение исчезает в его поясной сумке.
Самец спустился к ней и встал напротив, не слишком близко, но и не таком отдалении, какого требовали правила приличия. Да какая уже разница? То, что происходило между ними, давно вышло за рамки всех возможных приличий…
— Я хочу немного пройтись, — сказала Греза и, не дожидаясь ответа, двинулась к дальнему краю лощины. Там самец до сих пор еще не бывал. Сумрак молча последовал за ней, вновь мысленно терзая себя чувством неправильности происходящего. Грезу же, по виду, абсолютно ничто не смущало.
— Хочешь, я покажу тебе свои любимые места? — осведомилась она, на ходу оборачиваясь.
— Пошли… — рассеянно пробормотал Сумрак. Взор его сейчас был прикован к ее легкой фигуре. Самка грациозно ступала впереди, заметно повиливая бедрами, и то и дело, с изяществом изгибая спину и шею, оглядывалась на него, на миг застывая вполоборота. Ее струящееся белое одеяние колыхалось на ветру, не позволяя четко различить силуэт, но открывая тем самым простор для самых ярких эротических фантазий.
Самец чуть отстал, вновь приходя в себя.
— Давай, быстрее! — тут же позвала самка.
Они вышли на заросший мягкой растительностью луг. Под ногами расстилался пестрый ковер из трав и цветов, веял нежный ветерок, принося слабые смешанные запахи. В воздухе порхали, носились и звенели всевозможные крылатые твари, наслаждающиеся ласковыми солнечными лучами и всем местным изобилием. Каждый шаг поднимал ввысь крошечные летучие семена, тотчас же подхватываемые потоками воздуха и уносимые вдаль.
— Мы еще в детстве здесь играли, — с ностальгией в голосе проговорила Греза и вдруг предложила: — Побежали?
И рванула что есть духу вперед.
Нет… Нет! Дура, стой…
Сумрак застыл на месте. Если он побежит за ней, то он ее догонит. Если он ее догонит, то…
-…кто последний, тот сопля! Кто не играет, тот какашка!!! — донеслось до него уже издали насмешливо и пронзительно.
Ну, сама виновата…
Сумрак бросился следом в облаке былинок и пуха, глубоко взрыв когтями дерн на старте. Конечно же тренированный воин настиг юную слабую самку всего за несколько секунд. Чувствуя, как неумолимо и безнадежно утекает сквозь пальцы самоконтроль, самец схватил ее за плечи, еще на бегу резко разворачивая к себе лицом, и стремительно повалил, придавив собой и не оставляя ни единого шанса вырваться.
— А кем же, тогда, является победитель? — низко прорычал он, нависнув над запыхавшейся самкой и приблизив свои жвала почти вплотную к ней.
— У нас ничья! — не растерялась Греза и удивительно проворно отпихнула незадачливого претендента. Сумрак рухнул в траву, и вверх взметнулся вихрь пушинок с отцветших растений, заставив самца отчаянно расчихаться. Греза села, уморительно задирая свои коротенькие максиллы и громко стрекоча. А ведь еще чуть-чуть, и было бы ей не до смеха…
Сумрак помотал головой, прогоняя остатки пуха, и обессилено растянулся на спине, стараясь вернуть себя в адекватное состояние. Опять, подойдя к самой грани, он смог чудом не сорваться в пропасть… Но с каждым разом было все сложнее. Нет, следовало улетать и, чем быстрее, тем лучше…
Вдруг ход его мыслей нарушила Греза, которая неожиданно совершила очередную дерзость. Она подобралась ближе и невозмутимо прилегла рядом, одновременно требовательно потянув его за руку. Пришлось позволить самке устроиться на собственном плече, как на подушке. Вторую руку Сумрак положил себе под голову. Вот это уже был настоящий смертельный номер… Самка лежала, касаясь его боком, их гривы переплелись, и они чувствовали дыхание друг друга. Больше всего Сумраку сейчас хотелось, чтобы кто-нибудь его просто связал… С великим трудом сдерживаясь, он уставился на небо и попробовал сосредоточиться на плывущих в вышине облаках. Ближнюю к самке ногу Сумрак согнул, дабы не бросался в глаза быстро вырастающий под набедренной повязкой бугор.
— Скажи, воины когда-нибудь смотрят в небеса? — тихо спросила самка.
— Я сейчас туда смотрю, — заметил самец.
— И что ты видишь?
— Свет, облака… Должен видеть еще что-то?
Греза чуть повернулась и положила ладонь Сумраку на грудь, почувствовав, как его тело пробирает возбужденная дрожь. Это доставляло ей необъяснимое удовольствие — провоцировать молодого самца и наблюдать за тем, как он пытается не поддаться ее чарам. Сумрак привлекал ее все больше. Сейчас он представлял собой концентрацию чистого желания, сосредоточение усмиренной похоти; казалось, задень его лишний раз, и томящаяся в нем страсть выплеснется наружу, сокрушительной волной сметая все на своем пути. И не сказать, чтобы Греза не понимала, насколько опасны ее действия… Но некий азарт сродни охотничьему не позволял ей отступиться. Ей ужасно хотелось знать, насколько еще Сумрака хватит. А о том, что произойдет, когда он, наконец, сорвется, самка предпочитала не думать.
Его жесткая, покрытая крепкими щитками и иссеченная шрамами кожа сейчас теплела под ее рукой. Грезе хотелось гладить и ощупывать мускулистый торс, пересчитывать полученные в битвах рубцы, ощущать ладонью все его твердые изгибы… Но это уже нарушило бы правила изобретенной ею игры. Нельзя было проявлять свой интерес к самцу столь открыто.
— Видишь, то облако? — Греза отняла руку от его груди и указала вверх. — Оно напоминает настоящий замок…
— На мой взгляд, это больше орбитальная станция, — хмыкнул самец.
— А вон то?
— Пернатая лесная тварь.
— Действительно, похоже…
Они лежали рядом, практически обнявшись, и глазели на клубы водяного пара, медленно ползущие над лугом. Оба внутри сгорали от вожделения, и оба тщательно гнали мысли о спаривании прочь, отвлекая себя самих и друг друга поиском знакомых форм и образов в небе. Как ни странно, это получалось. Происходящее незаметно начало приобретать черты какой-то странной совместной медитативной практики — сперва трудновыполнимой, но потом все более затягивающей… Постепенно они потеряли счет времени. Чем дальше, тем больше утихали волны возбуждения, а взамен них приходило некое странное чувство горького и хрупкого наслаждения от краткого момента присутствия рядом любимого существа. Момента, которому, возможно, уже не суждено будет никогда повториться… Наконец Греза доверчиво прижалась к самцу и обхватила его за шею. Сумрак тоже приобнял ее одной рукой. Они даже не поняли, как уснули…
— Вставай, засоня, — Сумрак тихонько потормошил самку. Над лугом догорал алый закат.
Греза сладко потянулась и окатила самца столь мощной волной феромонов, что тот аж впился в землю когтями. Пора было уходить, на сегодня это слишком…
— Мне нужно возвращаться к своему гарему, — солгал Сумрак. — А тебя, наверное, Серый потерял.