В клане о Сумраке судачили больше всех. Трудно поверить, но славные воины разносили сплетни не хуже гаремных самок. Взять, хотя бы, историю его появления — вот уж что не уставали обсуждать никогда. Стандартный путь для воина: материнский дом — колония — клан — свобода либо смерть. Быть изгнанным из клана — несмываемый позор для охотника. Уйти самостоятельно равносильно вызову самому Вожаку. А уйти из одного клана в другой значит не только испортить отношения с бывшим начальством, но и стравить между собой двух Вожаков, посеяв между ними недоверие. Так вот Сумрак умудрился провернуть последнюю схему, причем, не пролив ни капли крови и никого ни с кем не поссорив. И это при том, что в прежнем клане, который возглавлял ни много ни мало его собственный отец, перед юнцом открывались весьма недурные перспективы… С чего, спрашивается, ему было от них отказываться? Ведь клан Гнева был меньше и менее известен. Возможно, Сумрак хотел по какой-то причине затеряться, спрятаться… Опять же, для этого он вел себя слишком открыто. Да, ладно, фиг с ним, но как это мог стерпеть Гроза? Как Гнев мог принять такого предателя? И как после всего этого Гнев и Гроза продолжали сражаться бок-о-бок, будто бы ничего не случилось? Непонятно… Похоже, Сумрак как-то умел убалтывать… Да, что за примерами далеко ходить? Он уболтал самого Торопливого на нечестную схему с подставным боем и умудрился всучить ему трех фурий, от которых, как потом выяснилось, весь поселок старался держаться подальше… Нет, в сплетнях была доля истины, этот самец владел гипнозом…
Узнать точно не представлялось возможным. Сумрак мало с кем близко общался и вообще вел себя странно. Он имел слишком утонченные для охотника манеры, и сам никогда не ввязывался в поединки, хотя в бою, как оказалось, был поистине смертоносен. Он не велся на провокации, его практически ничем невозможно было уязвить. Также, в отличие от других вояк, Сумрак не ценил грубых забав, пошлых анекдотов и браги. Он изготавливал странные трофеи, а на Охоте мог подолгу залипать на закат или водопад. Короче говоря, у него явно было что-то не то с психикой… Кое-кто поговаривал, что этот самец — на самом деле абсолютно сорванный тип, из-за чего постоянно находится под транквилизаторами…
Насчет неполадок с головой, вообще, казалось вполне правдоподобно. Некоторые воины говорили, что Сумрак появился на отцовском судне чуть ли не в семилетнем возрасте, потому что его чуть не убила собственная мать. Бред, возражали другие, появился действительно рано, но уже подростком и не из-за проблем с матерью, а потому что слишком быстро созрел и переболомутил весь гарем Грозы, оплодотворив, к тому же, несколько собственных сестер. А что ж он Сезон за Сезоном тогда пропускает, вопрошали третьи. А четвертые полушепотом объясняли, якобы, все дело в том, что Сумрак на одной из прошлых Охот завел дружбу с уманами и собрал гарем из их самок как полный извращенец. Потому во время брачного периода в женских поселениях его и не видно, что он втихаря летает каждый год в дальние угодья. Да нет же, снова вступали первые, на корабле он пробыл весь прошлый Сезон, сами видели, и позапрошлый тоже, и те, что были прежде… Он либо стерилен, либо гермафродит, либо вообще на самом деле самка, только нестандартная, тем более, что ходят слухи, будто Гроза забрал его из своего гарема одетым в женское платье…
Странный, короче, был он тип… Что можно ожидать от такого…
И Торопливый в очередной раз поежился, вновь вспомнив день своего кажущегося триумфа, знакомство с самками и постигшее его затем тяжелое разочарование…
Когда он вошел в зал, представ изумленным взглядам трех сестер, то отметил что все обстоит именно так, как описывал Сумрак. Дамы бездельничали, лежа на подушках и поджидая возвращения любовника. И пахло от них настолько соблазнительно, что самец едва удержался оттого, чтобы не кинуться на самок с порога. Мышцы его словно бы налитого свинцом подбрюшья моментально отреагировали мучительным спазмом, а сознание благополучно поплыло в неведомые дали. Боги, как же хотелось спариваться… Но надо было хоть поздороваться для начала.
Торопливый остановился напротив самок и приветствовал их отрывистым поклоном, не переставая при этом разглядывать будущих партнерш. Он уже был заочно знаком с ними. Самая крупная, должно быть, Прорва, помельче — Осень и самая младшая — Солнышко. Соблазнительная самочка… Старшие, конечно, были не первой свежести, но пока и такие могли сгодиться.
— Кто ты, воин, и что тебе нужно? — поднимаясь и направляясь к нему, проговорила старшая самка. — С минуты на минуту прибудет наш самец, и его не обрадует твое присутствие.
— Ваш самец уже здесь! — прорычал Торопливый и швырнул к ее ногам окровавленное ожерелье. Вообще, он перед встречей с самками сам потер его о собственную рану, чтоб правдоподобнее все выглядело… Прорва медленно опустила взгляд. Она явно узнала украшение, которое прежде было очень дорого Сумраку. С каждой из Охот он прибавлял к нему зуб самой сложной дичи. На данный момент ожерелье состояло уже из двух рядов.
Две младшие самки прижались друг к другу и уставились на пришельца с нескрываемым ужасом.
— Надеюсь, поединок был честным? — голос Прорвы даже не дрогнул. Она подобрала ожерелье и зачем-то передала Солнышку. Та молча взяла его и надела на шею, не стирая крови.
— Не беспокойся, благородная! — отчеканил Торопливый. — Правила соблюдены. Вы мои по закону. Я Торопливый, сын Вестника. Назовите ваши имена, самки.
— Прорва, дочь Свободы, — процедила старшая сестра.
— Осень, дочь Свободы, — сказал средняя, оставаясь восседать среди подушек.
— Солнышко, дочь Свободы, — младшая встала и подошла к самцу. — И на меня не рассчитывай, воин. Я отказываюсь от тебя, Торопливый, сын Вестника.
С этими словами самка повернулась и быстро вышла из зала.
— А я, пожалуй, не откажусь, — пророкотала Прорва. — В битве ты Сумрака одолел, и мы под впечатлением. Но покажи теперь, чего ты стоишь на любовном ложе…
Прорва начала неторопливо раздеваться, искоса поглядывая на уже трясущегося от вожделения юнца. Осень поднялась и последовала ее примеру. Вместе они изобразили такой откровенный стриптиз, что Торопливого мигом покинули остатки самообладания, и возбужденный самец бросился к самкам, в нетерпении порыкивая. Он буквально врезался в Прорву, и та, распутно прогнувшись, прильнула к нему, после чего обошла кругом, касаясь его торса обнаженным животом.
Прорва была очень высокой и мощной самкой. Торопливый смотрелся с ней рядом почти нелепо. Но временная связь только начинающего спариваться самца допускала подобное. Зато она была опытна и могла научить его всему, чтобы в следующем Сезоне Торопливому было проще окрутить более молодых представительниц прекрасного пола…
Прорва встала сзади и, возложив руки на плечи самца, чувственно провела по направлению к локтям. Торопливый прикрыл глаза и заурчал.
— Как ты желаешь, чтобы произошло наше первое соитие? — не оборачиваясь, спросил он.
— Первое соитие будет с ней, — Прорва кивнула на медленно и как-то зловеще приближающуюся Осень.
— Все, как пожелают мои самки, — Торопливый подался было навстречу Осени, но Прорва внезапно схватила его за руки и заломила их за спину, склонившись и прошипев обескураженному воину в ухо:
— Разве, я сказала, что я совсем не участвую? Нет, мой самец, я буду помогать.
С этими словами она яростно рявкнула и дернула Торопливого назад, одновременно сильно двинув в поясницу. Самец взвыл от возмущения, когда понял, что его ставят на колени. В ту же минуту разъяренная Осень бросилась на него и вцепилась в горло жвалами…
Сумрак почти не сомневался, что отыщет Торопливого на отмелях — разве ж мог этот «знаток общественной жизни» отказаться от светских развлечений ради самок? Да и перед тем, чтобы похвастаться своими достижениями бывшим товарищам-холостякам, он, скорее всего, тоже бы не устоял.
Торопливый и впрямь нашелся очень быстро. Но то, что предстало глазам Сумрака, заглянувшего в грот, превзошло все его ожидания… Младший самец был сильно потрепан и исцарапан, и это-то как раз не удивляло, а вот разорванные перепонки и обкусанная грива уже наводили на интересные размышления. Один его глаз совсем заплыл и еле открывался. Это, что же… Самки покусились на его лицо? Похоже, все обстояло гораздо серьезнее, чем Сумрак мог представить…
Сородич был зол и пьян. Сумрак мысленно сам себе пожелал удачи и подсел за стол к Торопливому.
— Так ты уже вернулся? — фыркнул тот вместо приветствия. — Быстро же. Только скажи, на кой черт? У тебя уже нет гарема.