— Видимо, он очень опасен, — заметила Кармен, пользуясь возможностью разговорить Кляйна.
— Безусловно, — подтвердил Кляйн. — Этот вирус за считанные дни разрушает кровеносную систему больного, и из сотни больных более девяноста умирают в страшных мучениях. Поистине ужасная болезнь.
Лицо Кармен исказилось ужасом, а немец, казалось, был весьма доволен её замешательством. Вытащив из внутреннего кармана серебряный портсигар, он открыл, достал длинную сигарету и невозмутимо закурил, откинувшись на стуле и больше никому не предложив.
— Местные жители называют его «Каливан», — добавил он после долгой затяжки. — Они считают его кем-то вроде злого духа… ну, вы понимаете… — с этими словами он указал на окно — тёмный прямоугольник в глубокую ночь, уже царившую за стенами дома, — неизбежные суеверия примитивных народов.
— И вы, — продолжала Кармен, — вы работаете над этим вирусом здесь, в джунглях? Один?
От её слов по лицу Кляйна промелькнула тень.
— Не всегда это было так, фройляйн Дебаж, — произнёс он. — Я приехал сюда вместе с Ильзой, моей супругой. Я никогда не встречал более красивой, нежной и храброй женщины, чем она, — произнёс он, смерив долгим взглядом Кармен, как будто сравнивая её со своей женой. — Но, к несчастью, она… — Он надолго замолчал. — Я совершил ошибку, одну-единственную, — подчеркнул он. — Одна-единственная глупая ошибка, плод моей самонадеянности, и она… Я никогда себе этого не прощу, — закончил он упавшим голосом, и в глазах его проступила смертельная тоска.
— Ваша жена умерла? — спросила Кармен.
Кляйн вздохнул и кивнул, по-прежнему глядя на неё.
— И она, и все те, кто прибыли сюда вместе со мной в 1935 году.
— Мне очень жаль, — произнесла она, протянув руку, но так и не решившись прикоснуться к нему. — Мне действительно очень жаль.
На багровом лице Кляйна проступила благодарная улыбка.
Райли заметил её и подумал, что, возможно, ему удастся использовать в свою пользу скорбь Кляйна по любимой жене.
— Мы слышали об этой экспедиции, — вмешался он, предпочитая не развивать дальше тему супруги Кляйна. — В Леопольдвиле только и говорили, что об этой ужасной тайне.
— Здесь нет никакой тайны, герр Райли, — печально объяснил Кляйн. — Экспедицию погубила болезнь, и лишь нескольким из нас удалось выжить.
— Но теперь вы остались один, — заметила Кармен.
Кляйн вновь безутешно кивнул.
— Болезни — не единственная опасность, таящаяся в джунглях, фройляйн Дебаж, — произнёс он. — Пока здесь остаётся хоть одно живое существо, способное летать, бегать, ползать или плавать, жизни человека будет грозить опасность. Здесь те, кто смог выжить — редчайшее исключение, а вовсе не правило.
— Однако вы, как я вижу, чувствуете себя совсем неплохо, — произнёс Джек, кивнув в его сторону. — Вы выглядите очень даже, — он слегка задумался, подбирая наиболее вежливое слово, — здоровым.
Кляйн задумался, но в конце концов решил-таки ответить, улыбнувшись немного смущённо.
— Я приспособился, — произнёс он с расчётливой двусмысленностью в голосе.
— Здесь был один человек… — перебил Хадженс, — его звали Цайс, Вайс или как-то похоже. Несколько лет назад он уехал в Леопольдвиль и там умер в больнице. Вы его знали?
— Ну конечно. Доктор Франц Вайс был одним из тех немногих, кому удалось выжить во время эпидемии «Каливана». Мне жаль, что с ним это случилось, — добавил он. — Но, к сожалению, он оказался слишком слаб, чтобы продолжать начатое дело… а потому, вполне закономерно, что он именно так и кончил.
— И что же, все эти семь лет вы так и живёте в этой дыре? — спросил Джек со своей обычной бестактностью.
— Шесть лет и десять месяцев, — уточнил тот. — Это была очень тяжёлая работа, и мне слишком многим пришлось пожертвовать… Но результат того стоил.
— И что же это за результат? — спросил Хадженс, не в силах сдержать нетерпения. — Вы создали вакцину от вируса, о котором вы нам рассказали?
Кляйн в ответ покачал головой; похоже, он был искренне удивлён этим предположением.
— Напротив, герр Хадженс, — ответил он. — Моя работа заключалась в том, чтобы выделить его, тщательно изучить и поставить на службу человечеству.
— На службу человечеству? — коммандер выглядел по-настоящему ошарашенным. — Что вы хотите этим сказать? Каким образом он может служить человечеству?
Вместо ответа Кляйн бросил смятый окурок на стоящую перед ним пустую тарелку и облокотился на стол и оглядел всех присутствующих, пока не остановился на Райли.
— Думаю, мы уже достаточно поговорили о моих делах, — заявил он. — А теперь мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, для чего сюда приехали.
Алекс уже собрался ответить, но тут его опередил Хадженс.
— Мы представители одной весьма престижной швейцарской фармацевтической компании, — объяснил он, — которая очень интересуется вашими исследованиями. Наше руководство в Женеве готово предложить вам весьма значительную сумму в обмен на сотрудничество. И могу вас уверить, — подчеркнул он, — сумма весьма и весьма значительна.
Кляйн растерянно заморгал.
— Швейцарская фармацевтическая фирма? — переспросил он. — Но ведь вы не швейцарцы и, как я понимаю, не исследователи. Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — с самой обаятельной улыбкой мошенника ответил Хадженс. — Исследователи прибудут позднее, если мы придём к соглашению. Я всего лишь посредник, а это, — он указал на остальных, — моя команда. Да, мы действительно не швейцарцы. Но умаю, это не должно создать проблем.
— Так значит, вас интересуют мои исследования? — спросил Кляйн.
— Именно так. Хотя прежде всего, ваша работа над вирусом… «Каливан» — так, кажется, вы его назвали?
— Ну что ж… — улыбнулся Кляйн. — Тогда скажите: откуда вам стало известно о моей работе? Я уже более десяти лет ничего не публиковал, и все мои контакты с научным миром сведены к нулю.
В голосе Кляйна послышалось недоверие, однако Хадженса это не смутило.
— К сожалению, я не располагаю подобной информацией, — ответил он. — Мне было приказано вас найти — и я это сделал. На все вопросы, я думаю, вам ответят в штаб-квартире компании в Женеве.
— В Женеве, значит… — задумчиво повторил Кляйн, словно мысленно отыскивая на карте этот город.
Райли вынужден был признать, что придуманная Хадженсом легенда о швейцарской фармацевтической компании была прекрасно разработана и на удивление правдоподобна. К тому же откровенная ложь самозванца звучала настолько убедительно, что Кляйн, казалось, охотно заглотил приманку.