«Нельзя выпускать штурвал, — подумал Джек. — Стоит оторвать от него руки, как «Короля буров» снесёт течением, и в конце концов он угодит на мель».
— Мне жаль, друг мой, — прошептал галисиец, не слишком надеясь, что тот его поймёт, — но я не могу выпустить штурвал.
— На да мбеле, мзунгу! — настойчиво повторил тот. — На масува!
Острый клинок скользнул по его шее, и Джек почувствовал, как по ней потекла струйка крови.
— Да ладно, ладно, — поспешил он ответить, поднимая руки в знак капитуляции. — Без паники.
— На адеве мбе, мзунгу! — повторил тот с той же настойчивостью, но все же слегка отодвинул острое лезвие.
Но тут коварное течение принялось раскачивать пароход.
С поднятыми руками Джек повернулся навстречу человеку с ножом, но тут «Короля буров» жестоко тряхнуло — должно быть, он наткнулся на подводный камень.
С треском ломающегося дерева пароход встал на дыбы, словно желая сбросить двух безбилетных пассажиров. Потеряв равновесие, оба рухнули на пол крошечной рубки.
Придя в себя после падения, Джек обнаружил, что лежит на полу тёмной рубки в обнимку с каннибалом. Белый пепел, покрывавший кожу дикаря, позволял различить во мраке его силуэт, однако нож, который тот сжимал в руке, по-прежнему оставался невидимым.
Не колеблясь ни секунды, галисиец повернулся в темноте, стараясь нащупать руку, сжимавшую оружие. Ему удалось обездвижить противника самым простым способом: навалившись на него сверху и придавив своим почти стодвадцатикилограммовым весом. Но, хоть ему и удалось схватить противника за руки, держа их мёртвой хваткой, тот сопротивлялся изо всех сил, стараясь сбросить его с себя.
Несколько минут тишину оглашали лишь пыхтение и злобное рычание. Теперь им было не до угроз и бравады: каждый стремился лишь выжить.
Наконец, Джеку удалось оседлать врага, вывернув его правую руку, и теперь он пытался проделать то же с левой.
— Не дёргайся, сукин сын! — пропыхтел галисиец.
Дикарь яростно извивался под ним, изо всех сил стараясь высвободить руку из железной хватки Джека.
Джек знал, что, если в этой руке тот держит нож, лезвие не замедлит вонзиться в его тело.
Краем глаза Джек заметил, как правая рука противника тянется к нему и, понимая, что не может ничего сделать, приготовился к неизбежному удару ножа.
Скрываясь в зарослях, Райли услышал первые тревожные крики и в тот же миг увидел, как несколько хижин на дальнем конце деревни занялись огнём.
«Молодец, коммандер! — подумал он. — Хоть на что-то оказался годен».
Долго ждать не пришлось: оба часовых тоже заметили, что в деревне что-то происходит, а взметнувшееся в небо яростное пламя — вряд ли часть ритуала у большого костра.
Алекс слышал, как туземцы совещаются между собой — сначала недоуменно, а затем со все нарастающей тревогой — вероятно, решая, что им теперь делать. По тону голосов Алекс догадывался, что они разрываются между стремлением мчаться в деревню, чтобы помочь тушить пожар, и необходимостью оставаться на посту, словно два сторожевых пса, выполняя, очевидно, приказ Кляйна.
Наконец, после жарких споров, они решили принять соломоново решение: один бежит в деревню, а другой остаётся стоять на страже перед дверью.
Алекс провожал взглядом туземца, пока тот не скрылся в ночи. Один, конечно, лучше, чем двое, с досадой подумал он, но остаётся другая проблема. Выходить безоружным против воина с копьём — дело безнадёжное, к тому же тот может закричать и поднять тревогу, и сюда тут же сбежится полдеревни.
— Ну и какого черта мне теперь делать? — шёпотом спросил он у самого себя.
Он уставился на свои пустые руки, все ещё измазанные глиной, словно надеясь, что в них каким-то волшебным образом появится его «кольт». Вряд ли потребуется много времени, чтобы потушить огонь, и рано или поздно кто-нибудь из них догадается, что это всего лишь отвлекающий манёвр. В любом случае, времени в обрез, и от каждой потерянной секунды может зависеть успех всего дела.
Внезапно он расслышал тревожное шипение чуть слева от себя, среди опавшей листвы.
Он уставился в том направлении, но, конечно, в такой темноте мало что можно было разглядеть. Даже если бы там стояла горилла, одетая в мундир гостиничного швейцара с серебряными пуговицами, и держала в руках блюдо для визитных карточек, он бы её не увидел.
Он застыл, затаив дыхание и прислушиваясь. Больше он ничего не услышал, зато почувствовал, как что-то проползло рядом, коснувшись его левого ботинка.
Змея, привлечённая, видимо, теплом человеческого тела, не нашла ничего лучшего, чем обвиться вокруг правой ноги Алекса, и теперь, грозно шипя, поднималась все выше вокруг его икры.
Если и существовали на свете твари, при одной мысли о которых волосы Райли вставали дыбом, то это змеи. А вероятность того, что встреченная в джунглях змея окажется ядовитой, была почти стопроцентной.
Капитан «Пингаррона» стиснул зубы, едва не теряя сознание от близости столь жуткой твари и отчаянно молясь, чтобы она поскорее оставила его в покое и убралась прочь.
Так или иначе, змея свернулась возле его правой ноги и теперь поднималась все выше, обвиваясь вокруг икры и угрожающе шипя.
Райли понимал: как бы он ни поступил — дело проиграно. Он оказался в ловушке, как если бы вдруг наступил на мину.
Если он двинется с места, и змея его укусит, можно считать, что он уже мёртв.
Если же не двинется с места — можно считать, что Кармен уже мертва.
Александр М. Райли сердито посмотрел на небо.
— Ну, спасибо! — проворчал он. — Гнида ты поднебесная!
Левый бок Джека обожгло болью, когда туда вонзился клинок.
В последний момент ему удалось уклониться вправо, уворачиваясь от кинжала, чтобы тот не проник глубже; но все же он почувствовал, как лезвие скользнуло по рёбрам, а из горла вырвался отчаянный крик боли.
И тут, скорее из-за внезапно накатившей ярости, чем под влиянием разума, галисиец, согнув колено, с анатомической точностью ударил им прямо в дикарю в пах, отчего тот лишь мучительно захрипел: очевидно, боль оказалась слишком невыносимой, чтобы тот закричал.
Лишь кипящий в жилах адреналин не давал Джеку сойти с ума от боли и сохранить достаточно ясную голову, чтобы понимать: новый удар станет его концом. Пользуясь минутным замешательством туземца, он схватил его руку с ножом и, крепко держа за запястье и локоть, с силой ударил об пол.
Тем временем мангбету, оправившись от удара коленом в пах, изо всех сил треснул Джека другой рукой, извиваясь всем телом и отчаянно стараясь сбросить его с себя, словно бык на родео.