Райли не сразу ответил, задумчиво глядя на маленькую книжечку, привлёкшую их внимание. Он и сам давно уже задавался этим вопросом.
— Возможно, он имел в виду и то, и другое, — признался он наконец. — Или оба эти понятия — в одном лице. Одну и ту же тьму — просто в разных формах.
— Мы побывали во тьме, — задумчиво прошептал Флеминг.
— Мы побывали во тьме, — произнёс вслед за ним Райли.
В каюте воцарилось гнетущее молчание. Наконец, Флеминг устало вздохнул и, снова поставив книгу на полку, выпрямился на стуле.
— Короче говоря, — сказал он, сложив руки на коленях, — не стану больше отнимать у вас время, капитан. И не буду мешать заниматься… личными делами.
Он поднялся со стула, и его губы слегка покривились в безрадостной усмешке.
— Минуточку! Вы ничего не забыли?
Англичанин удивлённо приподнял брови.
— Вы о чем?
— Осталось ещё последнее дело: «Герцогиня д'Аоста», — мрачно ответил Райли. — То, что находится в трюме номер семь… наверняка это очередной вирус работы Кляйна. Он ни в коем случае не должен попасть в руки правительства, любого, — серьёзно добавил он. — Его нужно уничтожить.
В воздухе повисла гнетущая тишина от тревожной мысли, что кто-то может завладеть смертоносным вирусом; Райли даже показалось, что он чувствует зловещий запах разложения, стоявший в том трюме.
— Не волнуйтесь, — заверил Флеминг, застёгивая пуговицу пиджака. — Это я возьму на себя.
Алекс хотел было спросить, что именно тот собирается сделать, но в последний момент передумал. Он решил, что этому человеку можно доверять и он сдержит своё слово.
Райли крепко пожал ему руку.
— Спасибо вам за все, коммандер.
Тот пожал протянутую руку и торжественно кивнул.
— Напротив, капитан, это я вас должен благодарить. И прошу вас, — добавил он, — с этой минуты называйте меня просто Флеминг. Ян Флеминг.
Кукловоды
25 марта 1942 года
Сонная лощина, Нью-Йорк
Свет, лившийся через широкие окна второго этажа особняка Кикаит, наполнял комнату тёплым сиянием, бросая отблески на белёные стены и полированный паркет чёрного дерева. За окнами простирался роскошный сад, сбегавший с вершины холма во всех направлениях. Кстати говоря, «кикаит» по-голландски означает «бельведер», и если присмотреться, в двадцати пяти милях от холма можно было различить сквозь весенний туман силуэты внушительных небоскрёбов Манхэттена, устремлённых ввысь.
— Джон, — произнёс самый старший из присутствующих, прикрываясь ладонью от бьющего в глаза света, словно вампир, — нельзя ли задёрнуть шторы? Боюсь, я вот-вот ослепну.
Хозяин внушительного особняка в сорок комнат посмотрел на старика, сидящего в кресле напротив, и огорчённо цокнул языком.
— Не ослепнешь, Генри, — ответил он, даже не двигаясь с места. — И вообще, тебе не повредит немного солнца… в кои-то веки ты выбрался из сумрачного кабинета на заводе!
Основатель «Форд мотор компани» снисходительно приподнял седую бровь.
— Если бы я, как ты, получил своё состояние по наследству, — процедил он сквозь зубы, — мне бы не пришлось каждый день таскаться на работу… Малыш!
Это был удар ниже пояса, и богатейший человек на планете поджал губы, стараясь сохранить достоинство.
Называть его «малышом» имела право лишь жена; к тому же не сам он выбирал семью, в которой родился, и не по своей воле оказался наследником империи Рокфеллеров, как и носителем имени своего отца. При этом многие забывали, что именно благодаря его управлению компания «Стандарт-ойл» и холдинг, контролируемые его семейством, ныне сделались настолько могущественными.
— Господа, — вмешался президент Объединённой корпорации банков Прескотт Буш, развалившись в кресле орехового дерева и покачивая в руке бокал с бренди. — Успокойтесь, пожалуйста. Я понимаю, мы все раздосадованы столь… столь нежелательным поворотом дел. Но поверьте, споры не помогут.
— Прескотт прав, — заметил четвёртый член компании, Уэнделл Л. Уилки, поправляя на белой сорочке все тот же галстук-бабочку, в которой он предстал на страницах газеты «Таймс» два года назад, когда стал кандидатом в президенты Соединённых Штатов от республиканской партии. — Как верно подмечено, мы ещё даже не знаем, что там произошло.
— Произошло то, что ты с треском провалился на выборах, Уэнделл, — напомнил Генри Форд. — И теперь у тебя нет никаких шансов стать министром военной промышленности.
— Разумеется, — согласился тот, пожав плечами. — Но вместо этого мне удалось стать доверенным лицом Рузвельта, и теперь я получаю всю информацию о военных действиях из первых рук. А кроме того, при его поддержке я могу избраться губернатором Нью-Йорка… или даже выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах.
— Ради чего? — фыркнул промышленник. — Чтобы потом снова все потерять?
— Прошу вас, господа, — настаивал Буш, стараясь оттянуть время. — Я тебя умоляю, Джон, закрой эти чёртовы шторы, и давайте решим дело миром.
Владелец всемогущей нефтяной компании тяжело вздохнул, стиснув зубы, поднялся с кресла и задёрнул тяжёлые шторы, погрузив гостиную в полумрак.
— Доволен? — осведомился он у старика, вновь усаживаясь в кресло.
Форд ответил невнятным ворчанием, в котором отнюдь не слышалось благодарности.
Вместе с полумраком в гостиной воцарилась тревожная тишина, длившаяся до тех пор, пока её не нарушил Прескотт Буш, сокрушённо воскликнув:
— Столько лет, столько денег вложено, столько усилий потрачено… — немного помолчав, он сделал глоток. — Чтобы в итоге…
Он цокнул языком, так и не закончив фразы.
Джон Д. Рокфеллер понимающе кивнул.
— Мы все потеряли много денег, Прескотт, — сказал он. — Но кто мог предположить, что какие-то… какие-то… Кстати, кто эти типы?
— Никто, — вздохнул Буш. — Никто и звать никак. Какой-то ничтожный капитан и его команда контрабандистов. После прошлогодней истории с «Деймосом» эта банда отморозков нанялась на службу в УМР вольнонаёмными агентами.
— И как могло случиться, что этот сброд сумел помешать нашим планам? Причём дважды! — продолжал он бушевать, повернувшись к бывшему кандидату от республиканской партии. — Я был уверен, что ты решишь этот вопрос, Уэнделл. Ты уверял нас, что Уилкинсон держит все под контролем. Для этого мы и включили его в руководство флотом.
Они вновь заговорили о политике — единственном, что объединяло этих людей.