— Думаю, это неплохой план, — согласился Соррилья.
— Это что касается пятнадцатого числа, — подвёл итоги Райли, после чего, повернувшись к Липпету, спросил: — А что насчёт Максимилиано Джонса? — он кивнул в сторону двери. — Что будет с ним?
— Сеньор Джонс не имеет отношения к этой операции, — ответил тот.
— Я это понял в ту самую минуту, когда он не захотел остаться в этой комнате, — согласился Райли. — Но, тем не менее, мы встречались в его доме, и есть свидетели, видевшие нас вместе. По логике, испанская полиция должна заподозрить, что он в этом замешан.
Липпет с безразличным видом развёл руками.
— Мы не можем предусмотреть всех деталей, капитан. Но уверены, что никто из этих свидетелей не распустит язык, а если бы даже такое и случилось, мистер Джонс — достаточно влиятельный человек, чтобы его не посадили в тюрьму.
— Вы в этом уверены?
Липпет наклонился вперёд, понизив голос почти до шёпота.
— Если это и случится, мне будет очень жаль. Но не забывайте, мы воюем и осознаем, что, возможно, придётся пожертвовать собой — и мистеру Джонсу, и нам обоим, — он указал на себя и Соррилью, и даже вам троим вместе с командой, если потребуется.
15
Как и каждый день в этом затерянном уголке мира, после полудня экваториальное солнце начало свой головокружительный спуск к закату, окрашивая дымку харматана в различные оттенки жжёной охры.
В час, когда местные летучие мыши, огромные, как чайки, зашевелились под листьями высоких пальм, готовясь вылететь на вечернюю прогулку, улицы Санта-Исабель начали понемногу пробуждаться от полуденной дрёмы, заполняясь праздными туземцами, лениво глазеющими на витрины магазинов, влюблёнными парочками, ищущими местечко, где бы укрыться от любопытных глаз, и усатыми кабальеро в гавайках, приподнимающими шляпы при встрече с соседями по пути в бар.
Белое одноэтажное здание с балюстрадой, выстроенной в том же стиле, что и парапет набережной, было, похоже, центром общественной жизни Санта-Исабель. Молодые люди то и дело входили и выходили — парами, группами или поодиночке, а с террасы доносились звуки музыки, которая, казалось, воодушевляла всех проходящих мимо.
— Ну, что, готова? — спросила Кармен.
— Я никогда этого не делала. — пролепетала Жюли. — Я даже не знаю…
— У тебя все прекрасно получится, — заверила Кармен. — Ты только улыбайся и изображай интерес, а уж они сами за тебя все сделают, вот увидишь.
Глубоко вздохнув, француженка кивнула.
— Пойдём, — Кармен настойчиво подтолкнула Жюли в сторону распахнутых дверей «Чирингито».
Спустя несколько секунд все головы в зале повернулись к ним, все разговоры погасли, как будто струя из брандспойта погасила пламя.
В элегантных тонких платьях пастельных тонов, с умелым макияжем, который ещё больше подчёркивал их красоту, Кармен и Жюли казались двумя супермоделями, по какому-то странному капризу судьбы попавшими в этот захолустный бар прямо с парижского показа мод.
Несколько сидевших за столиками местных женщин с восхищением и завистью уставились на воздушные платья, летящие по воздуху, подчёркивая великолепные фигуры. Мужчины, напротив, никак не могли выбрать, что их больше привлекает: естественная невинная красота Жюли или звериная чувственность, исходившая от Кармен Дебаж.
— Добрый вечер, — спокойно и уверенно произнесла Кармен.
Ответом ей было какое-то неясное бормотание, скорее похожее на заикание. Даже бармены за стойкой, казалось, окаменели с недомытыми стаканами в руках и бутылками, чьё содержимое лилось на стойку
— Их здесь нет, — прошептала Жюли на ухо Кармен.
— Пойдём наверх, — она Кармен указала в сторону лестницы, притаившейся в дальнем углу. — На террасу.
Жюли снова кивнула и последовала за Кармен, чьи каблучки стучали по деревянным ступеням, отдаваясь в голове подобно ударам колокола и контрастируя с поражённым безмолвием, которое они после себя оставили.
— Можно подумать, они много лет не видели ни одной женщины, — пробормотала француженка, поднимаясь по лестнице и в последний раз оглядываясь на толпу, все ещё смотрящую им вслед.
Кармен остановилась, с улыбкой повернувшись к ней.
— Как нам уже говорили, в Санта-Исабель приходится лишь одна женщина на двадцать мужчин, — напомнила она.
— Правда? — Жюли удивлённо распахнула глаза и тоже улыбнулась. — Просто невероятно! Тогда даже странно, что нас до сих пор не разорвали на куски!
Кармен лукаво подмигнула.
— Подожди немного: то ли ещё будет! — пообещала она.
На террасе «Чирингито» пахло вербеной; её украшали флажки и гирлянды разноцветных огней; тут и там стояли столики, а гости играли в карты или сгрудились вокруг рулетки, подпевая Бингу Кросби, чья песня «Только один шанс» — неслась из проигрывателя.
— Думаю, это они, — прошептала Жюли, покосившись на столик в дальнем углу террасы.
И действительно, за столиком привольно расположилась группа из шести человек, перед которыми стояло несколько стаканов и наполовину опустошённая бутылка мартини. Трое из них носили нашивки морского флота, и все без исключения выглядели несомненными итальянцами, несмотря на безупречный вид, наглухо застёгнутые рубашки и тщательно приглаженные волосы.
— Но здесь нет мест, — с тревогой в голосе прошептала француженка, осматриваясь. — Все столики заняты.
Кармен лукаво улыбнулась.
— Ты хотела увидеть волшебство? Смотри.
Кошачьей походкой она пересекла террасу и направилась в сторону офицеров с «Герцогини», которые уже заметили их появление и моментально отреагировали, поспешно вставая и прихорашиваясь.
Однако Кармен сделала вид, будто и вовсе их не заметила, повернувшись к соседнему столику, где сидела парочка юнцов лет двадцати, с которыми едва не случился сердечный приступ, когда она спросила, не будут ли они столь любезны, позволив сесть за свой столик ей и её подруге.
Юноши тут же вскочили и любезно пододвинули им стулья; наверное, они бы отдали им даже ключи от своих машин, если бы те у них были.
Кармен поманила за собой Жюли, и вскоре обе уже сидели не более чем в метре от группы итальянцев. Те тут же заёрзали, оживившись, словно выводок мышей при виде корочки сыра.
Потребовалось добрых десять секунд, прежде чем один из них подошёл к ним и пригласил за свой столик, чтобы выпить вместе. Спустя две минуты они оказались в окружении шестерых итальянских моряков со стаканами виски в руках. Итальянцы изо всех сил втягивали животы и принимали эффектные позы, которые видели в кино у Кларка Гейбла, напоминая стадо павлинов, распустивших роскошные хвосты.