— Полагаю, что да. Ты самая умная женщина, которую я знаю, и твоё мнение о происходящем уж точно не повредит.
Кармен удивлённо приподняла бровь.
— Ты по-прежнему считаешь, что нам собираются дать какое-то задание? Мы же прибыли меньше двух недель назад, и твои травмы ещё не до конца зажили.
— Пулевая рана уже зарубцевалась, — ответил он, невольно ощупывая плечо, — и ребра с каждым днём беспокоят меня все меньше. К счастью, ни одно из них не было сломано.
— Так или иначе, мы спасли миллионы американцев от ужасной смерти. Полагаю, мы заслужили небольшой отпуск.
Таксист с притворным равнодушием посмотрел в зеркало заднего вида, на самом деле с интересом прислушиваясь к разговору пассажиров.
Райли положил руку на колено Кармен и сжал его, предостерегая её от продолжения разговора. То, что произошло несколько недель назад, было строго засекречено, и говорить об этом в такси не стоило.
— На войне не бывает отпусков, — заявил он. — Нацисты уже подошли к самой Москве, а японцы высадились на Филиппинах. Если нас вызвали столь поспешно — значит, на то есть причина, и вряд ли нам позволят даже отметить Рождество. В любом случае, через пару часов все станет ясно.
Обоих охватила внезапная тревога, и больше никто не сказал ни слова, пока они не миновали Капитолий и Библиотеку Конгресса, после чего двинулись на юг по Восьмой улице.
— Джек тоже примет участие в этой встрече? — спросила Кармен, глядя в окно на бесконечную очередь, выстроившуюся у входа в главное здание, над которым висел огромный транспарант с воодушевляющей надписью: «Помни о Перл-Харборе!».
Райли кивнул.
— Джек, ты и я, — сказал он. — Только мы трое.
— Ну и как у него дела? Я уже почти неделю его не видела. Он все ещё бегает за Эльзой?
— Через минуту ты сможешь спросить у него сама. Сейчас мы как раз идём к нему. Он здесь работает.
— Работает? — удивилась она. — И над чем же?
— Сейчас увидишь.
Кармен нахмурилась.
— Ты становишься просто невыносимым, когда участвуешь в каких-то таинственных планах.
Алекс интригующе улыбнулся и ответил:
— Может быть.
Пять минут спустя такси остановилось перед двойными железными воротами, по обе стороны которых были установлены два больших якоря под охраной отряда в морской форме. За воротами громоздилось множество приземистых зданий из красного кирпича с дымовыми трубами, напоминавших заводы, между ними то тут, то там возвышались подъёмные краны.
Чуть поодаль от входа стояла железная стела и каменная плита с надписью: «Вашингтонская верфь ВМФ».
— Что это? — спросила Кармен, выбираясь из такси.
— Флотская верфь в Вашингтоне.
— Это я вижу. Я спрашиваю, что мы здесь делаем.
— Я же сказал: мы приехали, чтобы найти Джека.
— На верфи военно-морского флота? Значит, он здесь работает? — удивилась она. — Ну, а я-то что здесь забыла?
— Сейчас увидишь, — сказал Райли, подходя к сержанту на входе и предъявляя ему пропуск.
Сержант придирчиво изучил пропуск, особенно внимательно рассмотрев фотографию и сличив её с физиономией Райли.
Удовлетворённо кивнув, он повернулся и переключил своё внимание на Кармен.
— А вы, мэм? — спросил он, оглядывая её с ног до головы, словно официантку в баре.
Кармен шагнула вперёд, открыла портмоне и вынула оттуда точно такое же удостоверение ВМФ.
Сержант изо всех сил старался скрыть удивление, что у столь эффектной женщины оказался пропуск, подписанный несколькими сотрудниками разведывательной службы.
— Проходите, — слегка закашлявшись, он вернул ей пропуск и жестом велел солдату открыть ворота.
Алекс прошёл внутрь, следуя за Кармен, которая изо всех сил старалась обходить лужи талого снега, балки, стальные тросы, крепёж и болты, разбросанные повсюду.
— Зря я надела каблуки, — проворчала она, подбирая юбку, чтобы не путалась в ногах.
— Прости, что не догадался тебя предупредить, — повинился Райли. — Хотя во всем есть и своя светлая сторона.
— Светлая сторона?
— Ты доставила им большое удовольствие, хватит и до завтра.
— Кому — им? — спросила она и, оглядевшись, увидела, как солдаты и рабочие, побросав дела, во все глаза наблюдают за ней.
Дело неизбежно закончилось тем, что мужчины одобрительно засвистели в её честь, отвесили более-менее приличные комплименты и даже немного одобрительно похлопали в ладоши.
— Ладно вам, ребята… — громко сказал Алекс, поднимая руку.
Кармен цокнула языком.
— Такое впечатление, что они никогда в жизни не видели женщин.
— Таких, как ты, точно не видели.
В ответ на этот комплимент Кармен вызывающе фыркнула.
— Так куда мы всё-таки идём? — спросила она. — Я не могу разгуливать по всей верфи в этих туфлях.
— Вон в то здание, — указал Райли в сторону полуразрушенного кирпичного дома с двускатной крышей и большими окнами, — у самой реки.
Они добрались до ржавой боковой дверью, и Райли позвонил.
В двери открылось окошечко, за ним мелькнуло лицо солдата, который снова потребовал предъявить пропуска.
— Не слишком ли много проверяющих? — спросила Кармен, вновь показав свою карточку. — Что они здесь охраняют? Ковчег Завета?
Райли улыбнулся и ничего не ответил — просто отошёл чуть в сторону, когда дверь открылась, пропуская Кармен вперёд.
Они оказались в небольшой комнате, где стояли стол и стул для охранника, а на стене висел большой плакат с изображением змеи и надписью, призывающей держать глаза открытыми, ибо диверсант не дремлет.
Караульный обыскал Райли и собственноручно обследовал сумку Кармен.
— Если вы ищете взрывчатку, — сказала она, — то она в другом кармане.
Капрал мрачно посмотрел на неё, не оценив юмора, и грубо велел им следовать дальше.
Когда они прошли через следующую дверь, Кармен все ещё шарила в сумочке, что-то бормоча о параноиках-военных, не поднимая глаз, пока не поняла, что Алекс остановился рядом с ней.
Сначала она не поняла, что именно видит перед собой.
Впереди, на расстоянии вытянутой руки, высилась стальная стена шести— или семиметровой высоты, нижняя часть была выкрашена в ярко-красный, а верхняя — в чёрный цвет. Вдоль этой стены поднимались леса, по которым расхаживали десятки рабочих — красивших, забивавших заклёпки или занимаясь сварочными работами в облаках дыма и искр.
— Что это? — удивилась Кармен.
— Разве ты не узнала? — ещё больше удивился Алекс.
— Я точно не сплю? — спросила она в растерянности. — Это же…