– Отпусти меня.
– Почему у тебя рукава мокрые? – Опустив взгляд, Уилл приподнял мою руку, чтобы рассмотреть поближе.
Я промолчала.
Он снова взглянул на меня.
– И глаза красные.
Горло сдавило; я крепче сжала зубы и вырвалась из его хватки.
Прежде чем я успела ускользнуть с колен парня, он одной рукой обхватил мой подбородок, а второй обвил талию, прижал к себе и прошептал очень тихо, чтобы слышала только я:
– Ты можешь получить все, что захочешь, неужели не понимаешь? – Он искал что-то в моем взгляде. – Я любого растерзаю за тебя.
Мою грудь словно в тисках сдавило, было больно дышать.
– Кто это? – спросил Уилл. – Кого я должен убить?
В глазах защипало. Зачем он это делал? Искушал мечтой, что я не одна; что… возможно, еще оставалась надежда.
Его запах окружал меня. Бергамот и голубой кипарис. Я посмотрела на его аккуратно уложенные каштановые волосы, которые идеально дополняли идеальную кожу и темные брови; черные ресницы обрамляли глаза, Вот как листья тропического леса лагуну какого-нибудь идиотского острова. На миг я забылась.
Всего на миг.
– Боже, пожалуйста, – произнесла в итоге. – Спустись на землю, Уилл Грэйсон. Ты жалок.
Взгляд его прекрасных глаз мгновенно ожесточился. Вздернув подбородок, он оттолкнул меня к моей парте и приказал:
– Сядь.
В его тоне проскользнуло нечто похожее на обиду, из-за чего я едва не рассмеялась. Вероятно, он был разочарован тем, что я не настолько глупа, чтобы повестись на его байки. Что он задумал? Планировал завоевать мое доверие, а потом заманить на школьный бал, где меня на глазах у всех обольют свиной кровью?
Нет уж, это не очень оригинально. Уилл Грэйсон обладал более богатым воображением. По крайней мере, тут я вынуждена отдать ему должное.
– Итак, приступим, – сказал мистер Таунсенд, прокашлявшись.
Я подхватила с пола сумку вместе с тетрадью, села на стул и сунула наушники в карман.
– Открывайте книги, – сказал учитель, быстро отхлебнув кофе, и перевернул лист с записями на столе.
Уилл не шелохнулся, молча устремив взгляд вперед. Наблюдая, как он играл желваками, я на мгновение замерла.
Какая разница. Закатив глаза, достала томик «Лолиты», как и все остальные. Все, кроме Уилла, который не удосужился принести на урок ни рюкзак, ни учебники.
– Мы уже обсуждали ненадежность Гумберта в качестве рассказчика. – Таунсенд снова сделал глоток. – Ведь любой из нас, делясь своей историей, будет считать себя праведным героем.
Уилл шумно втянул воздух и выдохнул. Я уставилась на затылок Кая Мори. Обычно меня завораживали аккуратные, четкие линии его стрижки. Но сегодня сосредоточиться не получалось.
Учитель продолжил:
– К тому же зачастую определение того, что хорошо, а что плохо, зависит лишь от точки зрения. Гончая – зло для лисы. Для гончей – волк. Для волка – человек, и так далее.
Ох, я вас умоляю. Гумберт Гумберт – ненормальный.
И преступник. Лиса, гончая, волк, все равно.
– Он верит, что влюблен в Ло. – Таунсенд обошел вокруг стола и, сжимая в руке бумаги, присел на столешницу. – Но при этом не отрицает противозаконности своих действий. Процитирую слова Гумберта… – Открыв книгу, он начал читать: – «Я знал, что влюбился в Лолиту навеки; но я знал и то, что она не навеки останется Лолитой». – Учитель оглядел класс. – Что это значит?
– Что она повзрослеет, – ответил Кай. – И утратит сексуальную привлекательность для него, потому что он педофил.
Я ухмыльнулась. Думаю, если бы мне пришлось выбирать, то Кай был бы моим фаворитом среди Всадников.
Таунсенд задумался над замечанием парня, а потом обратился к одной из девушек:
– Вы согласны?
Та пожала плечами.
– Думаю, Гумберт хотел сказать, что все меняются, и она изменится. Дело не обязательно во взрослении. Он просто боится, что она перерастет его.
Скорее всего, именно это имел в виду герой, однако анализ Кая мне нравился больше.
Учитель кивнул в сторону другого ученика.
– Майкл?
Майкл Крист поднял взгляд и растерянно пробормотал:
– Чего?
Дэймон прыснул от смеха из-за реакции друга, а я покачала головой.
Таунсенд закрыл на секунду глаза, прежде чем повторил вопрос:
– Как вы считаете, что подразумевал Гумберт, сказав: «Она не навеки останется Лолитой»?
Несколько секунд Майкл молчал. Я уже засомневалась, ответит ли он вообще.
– Он влюблен в идею Лолиты, – произнес парень обреченным тоном. – Когда она исчезнет из жизни Гумберта, мечты о ней останутся и будут преследовать его. Вот что он имел в виду.