Игорь взглянул на безжизненный экран часов. Федоткин удовлетворенно кивнул:
– Видишь ли, малец, наши миры взаимосвязаны на всех уровнях. Бесы и ангелы постоянно присутствуют среди людей, и выполняют свою миссию.
– Какую?
– Это сейчас не важно. Это направленное влияние иного мира на мир людей. Но оно не видимо. А существует и видимое: призраки, чудеса, пророки, маньяки – все это послания, сигналы для мира людей. Но вы их не слышите!
Игорь чувствовал, что ясность сознания исчезает, словно ускользает. Призрак, не отрываясь глядел на него, продолжая говорить:
– Если бы я и сам услышал это раньше! Ну да ладно… Знаешь ли, малец, когда я добрался до этих проклятых сокровищ: думал – заживу. Я ведь ни в какие проклятья не верил. А теперь…единственная возможность ощутить себя человеком лишь в эту проклятую ночь! Но после того, как за мою проклятую душу будет уплачена сорокократная цена, и это прекратится!
Слова одурманивали, вводя в оцепенение. Мысли двигались с трудом, словно пробивались сквозь вязкий туман. Оттого оценка ситуации запаздывала, теряясь в обрывках фраз, бессвязных образов и воспоминаний. Всплыл хмурый тяжелый взгляд Константина Мефодьевича, неясные силуэты средневековых воинов, автобус одиннадцатого маршрута, съеденная на завтрак каша, встревоженное лицо профессора Иванкевича, искаженное помехами интернет соединения.
"Монета может иметь ключевое значение"
"Это последний автобус сегодня"
"Я бизнесмен, заключим договор"
– Проклятье можно разрушить! – пробиваясь сквозь морок, заявил Игорь.
Глаза призрака вспыхнули злобным светом:
– Чтобы лишить меня последней возможности возвращаться?! Неет, малец!
Призрак медленно и грозно двинулся вперед. Время разговоров прошло.
– Да и нет у тебя, малец, такой власти!
Игорь попятится. Активировал амулет, осознавая всю тщетность и недолговечность такой защиты. Путного решения выхода из создавшегося положения не находилось. В голове продолжалась бессмысленная чехарда воспоминаний и обрывков фраз. Ночной гость говорил о силе и власти слов, о необходимости разрушить проклятие, еще о чем-то.
Времени не оставалось, и Игорь выкрикнул прямо в лицо наступающего противника:
– Я разрушаю проклятие дворянина Хлебалова!
Федоткин приостановился, злобно усмехаясь. Он наслаждался моментом: абсолютной беспомощности жертвы.
– На каком основании? Ты же не он.
– Во имя Бога! – вспомнил наставления Хлебалова Игорь.
Но призрак лишь рассмеялся:
– Вы, люди, глупцы! Не верите, а пытаетесь чужими словами влиять на мир, в котором ничего не смыслите! Ты не под защитой Бога. Ты на проклятом кладбище, в проклятую ночь! У тебя нет Его власти и нет шанса на спасение!
***
Призрак яростно двинулся вперед, угрожающе выставив руки. Игорь попятился, понимая, что отступать некуда – сзади глухая стена, вокруг каменный мешок склепа.
"Боже мой!" – сквозь зубы простонал он.
Вспомнился каземат в особняке Неерфельда. Там тоже казалось, что нет выхода. Но тогда он оказался в несколько иных обстоятельствах. Ему противостояли настоящие призраки. Имелась уверенность, что скоро придет помощь. Присутствовали другие люди, что давало хоть и не поддержку, но добавляло чувство собственного превосходства.
Здесь же он один. Отрезан от всего мира. Без надежды оказаться найденным. Лицом к лицу с переродившимся монстром. Без малейшего понимания как действовать дальше.
Как удалось выпутаться в тот раз? Оказавшаяся вместе с ним, в том самом подвала Неерфельда, Ирина упала на колени и просила защиты у Бога. Не об этом ли вмешательстве и защите говорил ночной призрак?
Может быть для него настал такой момент? Может быть и в этот раз придет сверхъестественная помощь?
Игорь рухнул на колени, в отчаянии прося Божьей защиты.
Легкое движение воздуха коснулось кожи. Нежно и освежающе. Затхлость тяжелого неподвижного духа в склепе унесло прочь. Повеяло теплом. Слабо, неуверенно, еле уловимо.
Хлебалов появился прямо между наступающим разъяренным призраком и уперевшимся в холодную каменную стену Игорем. Атакующий призрак затормозил и изумленно попятился. Игорь хорошо различал удивление на его физиономии, хотя глядел на него сквозь полупрозрачную фигуру Хлебалова. Явившийся из иного мира, дворянин в оптике прибора ночного вида выглядел как рентгеновский снимок на ярко освещенном смотровом стенде.
– Ты не можешь снять заклятье! – заявил Федоткин. – Ты бесплотный дух!
– Зато я могу! – удивляясь своей решительности, воскликнул Игорь. – С сегодняшней ночи снимается всякое проклятие с похищенных сокровищ!