Я ненавидел школу, но я до смерти хотел понедельника. Когда я проснулся утром, ее уже не было, и я хотел увидеть, как она посмотрит на меня после вчерашнего вечера.
Изменилось ли что-нибудь? Смягчилась ли острота в ее глазах?
"Ты недостаточно хорош для нее", — сказал Деймон, нарушая молчание.
Я уставился на него. Откуда он знает, о чем я думаю?
"Ты никогда не будешь достаточно хорош для нее", — заметил он. "Лучше тебе услышать это сейчас".
"Друг помог бы мне получить то, что я хочу", — сказал я ему.
Он замолчал, и я изучал его.
"Но ты не хочешь, чтобы у меня было то, чего я хочу", — говорю я. "Ты не хочешь, чтобы Майкл или Кай имели то, что они хотят".
"Я тоже не должен иметь все, что хочу", — возразил он. "Получая то, что ты хочешь, ты рискуешь потерять то, что у тебя уже есть, а между нами ничего не может быть". Он поднял голову, встретившись с моими глазами. "Ничто не будет таким идеальным, как это. Я не люблю перемен".
Он снова отвернулся, глядя в огонь.
"Майкл всегда все контролирует", — продолжал он, его голос становился все жестче. "Я бы хотел показать ему, что ему действительно нужно. Я бы хотел увидеть Кая обеспокоенным и растерянным. По-настоящему чертовски не в себе, чтобы ничто из того, что у меня есть, никогда не могло от меня ускользнуть. Они ведут себя так, будто мы им не нужны. Хотел бы я, чтобы они знали, что нужны".
Я знаю, что делал Деймон, чтобы впиться зубами в тех, кто его окружал.
"Ты тоже хочешь меня трахнуть?" низким голосом произнес я, мягко улыбнувшись уголком рта.
Он усмехнулся, по-прежнему не глядя на меня.
Но, к моему удивлению, он ответил: "Иногда".
Я не шевелился.
"Иногда я думаю о том, что она наблюдает за нами", — продолжил он. "Я думаю, ей бы это понравилось, но ей было бы неприятно, что ей это нравится".
В Деймоне не было человека. Его привлекал контроль. Заставлять людей делать то, что они обычно не делают. Все дело было в повороте винта. Как рыболовный крючок, он зарывался в головы и оставался там надолго.
И друзья были для него самым ценным. Он готов умереть за нас, но самое страшное, что это может быть не самое худшее, что может случиться.
"Она никогда не станет для тебя тем, кем являемся мы, — сказал он мне, — потому что она слишком напугана, слишком горда и слишком скучна". Он остановился и наконец повернулся ко мне. "Она никогда не полюбит тебя так, как ты того заслуживаешь, потому что она тебя не уважает. Ты слишком поверхностен для нее".
И я почувствовал, как мои внутренности складываются сами собой, снова и снова, создавая эту дыру в моем нутре, потому что я знал, что он прав, и пошел он.
Что она могла увидеть во мне?
И почему, черт возьми, меня это волновало? Я был Уильямом Грейсоном III. Внук сенатора. Лучший стрелок в нашей баскетбольной команде, а она придет в мою компанию через десять лет, выпрашивая грант на финансирование своей дурацкой теории о жизнеспособности ферм на крышах с собственным микроклиматом или еще какого-нибудь дерьма.
Она мне не нужна.
Я достал ключи из кармана, не заботясь о том, куда исчезли Кай и Майкл. Каждый найдет дорогу домой.
Я повернулся. "Мне нужно идти".
"Уилл".
Но я не остановился. Выйдя на улицу, я прыгнул в свой пикап и рванул оттуда, выехав обратно на шоссе, и мне было все равно, остановит ли меня этот мудак снова.
Я провел рукой по лицу, качая головой, пока весь этот разговор воспроизводился в моей голове.
Эмери Скотт ненавидела меня, но она ненавидела почти всех. Значит, она заставляла меня работать ради этого. И что? Я был бы разочарован, если бы она этого не сделала. Она не уважала ни Майкла, ни Кая, ни Деймона. Это не должно причинять боль.
Но задевало.
Она всегда мне нравилась. Я всегда искал ее.
И с годами, проходя мимо нее в коридорах и чувствуя ее в классе рядом со мной, она стала сексуальной, как блядь, так, что никто, кроме меня, этого не замечал.
Боже, у нее был потрясающий ротик. Мне нравилось ее отношение и ее гнев, потому что я всегда был слишком теплым, и мне нужен был лед.
Это заставляло меня улыбаться.
Но я также замечал то, чего не замечал никто другой. Как она спотыкалась о тротуарную плиту или шла прямо на почтовый ящик, потому что ее взгляд был устремлен на деревья над головой, вместо того чтобы смотреть, куда она идет.
Как она толкала свою бабушку в инвалидном кресле в поселок, они улыбались и вместе ели мороженое. Эмми держала ее за руку все время, пока они сидели.
Как она так много работала, в одиночку, без кого-либо, чтобы составить ей компанию в ее творческих проектах по всему городу.