– А разве тот, – спросил Сунь Укун, – кто постиг Великое учение и стал бессмертным, не избавлен от всяческих бедствий?
– Нет, – отвечал патриарх. – Даже Солнце и Луна бессильны перед ними. Пройдет пятьсот лет, и Небо пошлет Гром, который поразит тебя. Спасешься от Грома, еще через пятьсот лет Небо пошлет на Землю Огонь, который испепелит тебя. Спасешься от Огня, Небо еще через пятьсот лет пошлет Ветер, который обратит твое тело в прах.
От страха волосы у Сунь Укуна встали дыбом, и, распростершись у ног патриарха, он стал умолять:
– Сжальтесь надо мной, о великий! Научите, как избавиться от этих трех бедствий. Подобной милости я никогда не забуду.
– Будь ты как все люди, – отвечал патриарх, – я сделал бы это без труда. А так не могу.
– Чем же я отличаюсь от людей? – спросил Сунь Укун. – Голова у меня круглая, по земле я на двух ногах хожу. У меня девять отверстий и четыре конечности и внутренности такие же, как у человека.
– На человека ты и вправду похож, – молвил патриарх, – только лицо у тебя чересчур маленькое.
– Подумаешь, какая важность, – смеясь, возразил Сунь Укун, трогая свои щеки. – Пусть лицо у меня маленькое, зато подсумок есть! Разве это не достоинство?
– Так и быть, – сказал патриарх. – Научу я тебя, как спастись от трех бедствий, есть для этого два способа. Тот, что зовется способом Большой Медведицы, включает в себя тридцать шесть превращений, он полегче. Тот, что зовется способом звезды Земного Исхода – семьдесят два превращения, он посложнее.
– Я желал бы изучить тот, что посложнее, – отвечал Сунь Укун.
– Тогда подойди ко мне и внимательно слушай. – С этими словами патриарх стал шептать на ухо Сунь Укуну заклинание. Царь обезьян сразу же запомнил его и очень скоро овладел всеми семьюдесятью двумя превращениями.
Однажды, отдыхая вместе с учениками и любуясь вечерним пейзажем, патриарх вдруг спросил:
– Каковы твои успехи, Сунь Укун?
– Все ваши наставления я хорошо усвоил, – отвечал царь обезьян, – и могу уже летать на облаках.
– Ну-ка, покажи нам, как ты это делаешь, – молвил патриарх.
Сунь Укун напрягся, подпрыгнул, оседлал облако, полетал на нем ровно столько времени, сколько необходимо, чтобы один раз поесть, и опустился перед патриархом на землю.
– Ты долго летал, – молвил патриарх, – а не пролетел и трех ли. Еще в древности говорили: «Бессмертные утром отправляются к Северному морю, а вечером они уже в Цанъу». То есть утром они начинают свой полет от Северного моря, пролетают над Восточным морем, Западным и Южным и возвращаются к вечеру в Цанъу, на горный пик в Северном море. Это и значит парить в облаках.
– Но это очень трудно! – заметил Сунь Укун.
– Ничего нет в мире трудного, – сказал патриарх, – если есть твердое желание это трудное преодолеть.
Тут Сунь Укун почтительно склонился перед патриархом.
– Учитель, – произнес он, – окажите мне еще одну великую милость: научите парить в облаках.
Тогда патриарх шепнул Сунь Укуну на ухо еще одно заклинание и сказал:
– Взмахни руками, сожми их в кулаки, сильным рывком оторвись от земли, и ты сразу окажешься в ста восьми тысячах ли отсюда!
– Везет этой мартышке, – захихикали ученики. – Выучится летать, сможет гонцом служить, на хлеб себе зарабатывать.
Как-то царь обезьян решил похвастаться своим умением перед остальными учениками, взял да и превратился в сосну.
Товарищи громко хохотали и хлопали от восторга в ладоши:
– Ай да обезьяна! Ай да молодец!
Потревоженный шумом, вышел патриарх и спросил:
– Что здесь у вас случилось, почему галдите?
Ученики тотчас притихли и, оправляя на себе одежду, выстроились в ряд перед учителем. Сунь Укун быстро принял свой обычный вид и как ни в чем не бывало ответил:
– Почтеннейший! Дозвольте обратиться! Мы занимались делом, из посторонних никого здесь не было, так что шуметь никто не мог.
– Я слышал, как вы тут кричали, – сердито отвечал учитель, – а тот, кто погружен в самосозерцание, не станет так шуметь. Ведь стоит рот открыть, как исчезает одухотворенность, язык же как только шевельнется, так тотчас же соврет.
– Не смеем вас обманывать, учитель, – признались тут ученики. – По нашей просьбе Сунь Укун забавы ради сосной обернулся. Вот мы и хлопали в ладоши, шум подняли. Простите нас, учитель!
Патриарх велел всем удалиться, а сам стал выговаривать Сунь Укуну:
– Ты зачем сосной обернулся? Захотел потешить народ? А если кто-нибудь вознамерится выведать твою тайну и ты не выдержишь, откроешь ее? Ведь беду на себя накличешь! Наказывать тебя я не стану, просто не позволю остаться здесь.