Алиса не знала и этой сказки и потому промолчала. Всё уже было сказано, и пора было идти в пещеру. Если верить книжкам, то перед подвигом полагалось сделать какой-нибудь красивый жест: встать на одно колено перед Прекрасной дамой, получить от неё белую розу, благословление на бой с драконом, прочесть стих — ну, что-нибудь этакое. Лёнька в мечтах представлял себе это много раз, но ничего подобного делать уже не хотелось. Хотелось только побыстрей закончить со всем этим и оказаться дома. Не говоря ни слова, Лёня взял фонарик, сунул его за пояс, не глядя ни на кого, подошёл к двери и потянул за большое медное кольцо. Дверь на удивление легко поддалась и мягко, без скрипа открылась. Лёня уже было собрался шагнуть внутрь, но в этот момент Лиза, до того стоявшая безучастно в стороне, подскочила к нему и схватила за руку.
— Я пойду с тобой.
Лёня ещё не успел ничего ответить, как Алисин папа, бросив свои дела, грубо схватил Лизу за руку и оттащил её в сторону.
— Ну, уж нет, — закричал он. — Ты останешься с нами!
Лёня посмотрел на Алису. Та отвела взгляд в сторону, и Лёня всё понял.
— Лиза, ты не волнуйся, я скоро вернусь, — спокойно сказал он сестре. — Всё будет хорошо.
Он включил фонарик и шагнул на первую ступеньку.
Пройдя несколько шагов, Лёня понял, что туннель, по которому он спускается, проделан в огромной скале, лишь невысокая вершина которой одиноко и приметно торчала над бескрайним морем песка. Туннель был узкий, на одного человека и шёл вниз под небольшим уклоном. В нем было совершенно темно, и снизу тянуло сырым холодом, что после жаркой пустыни было даже приятно. Идти было нетрудно, но Лёнька все равно шёл очень осторожно, боясь поскользнуться, аккуратно ставя ноги, подсвечивая ступеньки фонариком, а рукой постоянно нащупывая стену. Все книжки, в которых описывался момент спуска героя в тёмную пещеру, вспомнились ему разом на этой лестнице. Он воображал себя поочерёдно то мужественным Фредом из «Семи подземных королей», то Алисой в кроличьей норе, ну и, конечно, Аладдином, спускающимся в пещеру за волшебной лампой. Да мало ли их было? Вспомнить героя мифов, сказок или приключенческих книжек, который бы не спускался в пещеру или подземелье, пожалуй, будет трудновато. Поначалу туннель шёл прямо и вниз, но затем начал поворачивать и дальше перешёл в винтовую лестницу. Ещё немного и Лёнькин фонарик высветил впереди дверь — туннель закончился. Дверь была сделана из такого же светлого металла, как и плита наверху, но не гладкая, а словно паутиной покрыта выпуклыми геометрическими узорами. Лёня подёргал за ручку в виде птичьей головы с двумя клювами в разные стороны, но дверь не поддавалась. Он пробовал крутить ручку во все стороны, но ничего не происходило. Попинав и подёргав дверь ещё недолго, устав и запыхавшись, он оперся на неё спиной, и вот тут-то дверь беззвучно и легко открылась внутрь. Лёнька не удержал равновесия, повалился на спину и оказался в пещере, в её первом её зале.
В отличие от туннеля в комнате не было темно. Она была залита ровным голубоватым приглушённым светом, но Лёне, долгое время шедшему в темноте, и этот свет показался поначалу ослепительно ярким. Только через несколько секунд, когда глаза привыкли, он сообразил, что так и лежит на спине, только уже не на каменном полу, а на мягком, узорчатом ковре, которым была застлана вся комната. Он быстро вскочил на ноги и тут же отпрянул назад и упёрся спиной в уже закрывшуюся дверь. На другом конце зала, перекрывая вход в следующую комнату, позёвывая и плавно покачивая гривами, лежали два огромных льва. Не спуская глаз с Лёни и не произнося ни звука, львы медленно поднялись. Лёнька видел львов не один раз и очень любил этих грациозных больших кошек, правда, тогда они сидели за толстыми прутьями решётки зоопарка. Тогда рядом был папа, и было почти не страшно, не то что сейчас. Но испугаться толком Лёня не успел. Магическое слово голограмма, дважды повторенное Алисой, всплыло в памяти, и он начал повторять его про себя, пытаясь таким образом отогнать страх, который никак не хотел уходить и лез в голову, пробираясь через все заслоны.
— Они не настоящие, они нарисованные, это голограмма, — твердил Лёнька про себя, но помогало не очень.
Если бы было куда, он бы, наверно, и убежал, но дверь за его спиной не открывалась, и отступать было некуда. А львы, тем временем, мягко ступая по пушистому ковру, не торопясь, дошли уже до середины комнаты.